Четвертая экспедиция (сборник)

Линь родился в Шанхае, но свое начальное образование геофизика получил в Новосибирске, куда отправился по стопам своего деда. Тот тоже когда-то учился в России, а потом и женился там на русской девушке, где у них родились двое детей, в том числе и отец Линя. Тогда в Китае было запрещено в семье иметь больше одного ребенка, и не так уж мало китайцев успешно «осваивали Сибирь» с их красавицами при дефиците там русских мужчин. Многие китайцы ассимилировали с местным населением, да так и остались там жить. Но дед вместе со всей своей интернациональной семьей вернулся потом на свою родину. И все же многое в их семье было связано с Россией, а потому дед посоветовал внуку поехать учиться туда, где учился и сам. Так что на четверть в его жилах текла русская кровь.

Линь, как и положено восточному человеку, относился к течению жизни по-философски. Одним из его увлечений была история восточных календарей в различных интерпретациях: от тибетских до вьетнамских и индуистских. Он следил за звездами, строил космограммы. И хотя Линь понимал, что расположение звезд не может повлиять на ежедневные поступки конкретного человека, он частенько в качестве развлечения занимался таким анализом. Он пытался хотя бы на время ощутить себя древним астрологом, который благоговел перед звездами и ничего не знал о тайнах мироздания и даже об устройстве нашей солнечной системы. Но получалось это у Линя плохо. Сильно мешал багаж знаний, накопленный человечеством за тысячелетие.

Перед этой лунной экспедицией Линь тоже проделал несколько построений. Получалось, что время для старта не самое удачное. По хорошему, лучше начинать серьезное дело пару месяцев спустя. Но говорить о своих выводах международному Центру управления полетами не очень удобно. Еще сочтут его не совсем вменяемым и заменят в составе экспедиционного отряда. Да, действительно, трудно объяснить свои опасения другим, если теперь транспортные корабли летают на Луну практически еженедельно, и ничего серьезного давно не случалось. К тому же Линь сам хотел лететь именно в составе этой тройки. С одной стороны он постоянно стремился познавать неизведанное и загадочное. С другой стороны он любил думать и анализировать в одиночестве. А вместе с Полом и Павлом это вполне удавалось, поскольку ни тот, ни другой не навязывали своего присутствия или мнения. В общем, ему было хорошо и спокойно с ними.

Поэтому Линь не стал придавать значения астрологическим прогнозам, по которым получалось, что в конце срока экспедиции их ждут серьезные испытания, и было неясно, смогут ли они их выдержать. Он сам не верил в это, поскольку понимал, что такие прогнозы составлялись астрологами много сотен лет назад, когда они оперировали картой звездного неба как рисунком, не имея ни малейшего представления о реальном мироустройстве: ни о самих звездах, ни о галактиках, ни о вселенной. Однако Линь принял полученный результат к сведению, и он остался у него в подсознании как некий беспокоящий фактор.

* * *

Меж тем участок пути по краю равнины Спокойствия закончился, и луноход вошел в холмистую зону, рельеф которой был сформирован остатками древних небольших кратеров, местами присыпанных пылью. Павел взял управление на себя и, сверяясь с курсовым монитором, повел машину к конечной точке маршрута – их законсервированной экспедиционной базе. Машину стало немного покачивать на небольших холмах и ямках, но это не шло ни в какое сравнение с начальной частью пути, когда трясло до самых печенок. Он включил дальний дополнительный свет, на случай более крупных осложнений дороги, а скорее для того, чтобы увидеть издалека условный репер, которым обозначено место их геофизической станции. Впрочем, в этом особой необходимости не было, т.к. на мониторе схема маршрута была хорошо видна, а табло подсказывало необходимый курс и рекомендуемую скорость. Детально отсканированная карта лунной поверхности находилась в памяти бортового компьютера.

Наконец, прожектор выхватил из темноты их приметную вышку с крупной эмблемой международного космического агентства. Луноход сбавил скорость и через несколько секунд остановился.

– Все, братва, выгружаемся, – сказал Павел.

– Эх, не успел фильм интересный досмотреть, – с досадой произнес Пол.

– Ничего, время для этого у тебя еще будет долгими темными ночами, – шутя, успокоил его Линь.

– Да и не говори, что-то сразу домой на зеленую лужайку под солнышко захотелось. А то здесь, в этой черноте, как-то совсем грустно, – ответил Пол.

– Ничего, и здесь скоро будет лунное утро. А солнышко через трое земных суток полмесяца будет сиять на черном небосводе, да так, что поджариться можно, – невозмутимо продолжал Линь с непроницаемым выражением лица.

– Все шутишь, Линь? К этому солнышку еще бы голубое небо, зеленую лужайку с речкой да легкий теплый ветерок. И тогда, я тебя уверяю, я бы тут особо и не грустил эти три месяца.