Четвертый Рим

Выбрав балкон как ориентир, юноша бросился искать выход к бассейну, который был, безусловно, где-то поблизости. Он открывал все двери подряд. За некоторыми из них находились люди, но одеяние воина ограждало от лишних вопросов. В конце концов, пройдя чуть ли не полный замкнутый круг по коридорам, Луций ткнулся в очередную дверь и влетел в комнату с широкой белой кроватью на белых ножках у окна. Из-за ведущей на балкон противоположной двери доносился плеск воды, смех и крики купающихся. Осторожно выглянув, юноша обнаружил рядом с собой вышку для прыжков в воду, из чего заключил, что находится над самой глубокой частью бассейна. Увиденная внизу картина успокоила сердце Луция. Его распутному братцу удалось-таки вырваться из любовного плена, и он неторопливо отмерял круги по воде, не решаясь все же чересчур приближаться к бортикам. Утихомирившиеся девицы вернулись на исходные позиции и как ни в чем не бывало безмятежно потягивали недопитые напитки.

На всякий случай Луций припер кроватью входную дверь, создав при этом такой грохот, словно по паркету проехал средней мощности бульдозер. Потом юноша присел на кровать с другой стороны и стал дожидаться, пока купальщицы не уйдут восвояси. Он был твердо уверен, что Василий будет плавать до бесконечности. Юноше удалось даже вздремнуть, хоть и ненадолго. Проснулся он от того, что кто-то толкал приоткрытую дверь и грубо чертыхался. Судя по всему, хозяин помещения, возвращаясь домой после тяжелого дня, никак не мог уразуметь, что мешает ему открыть дверь. Рвущийся мог в любую минуту поднять тревогу, и Луций бросился к балкону. На его глазах бассейн покидали последние девицы, вполне миролюбиво беседующие с Василием. Уходя, они выключили за собой свет, и лишь подсвечиваемая снизу зеленоватая вода призывно поблескивала почти в полной темноте.

Юноша снял одежду, завязал ее в простыню и голый вылез на балкон. За его спиной кровать неотвратимо отодвигалась в глубь комнаты, и, не дожидаясь появления неизвестного собственника, Луций спрыгнул вниз. Летел он неожиданно долго и при соприкосновении с водой умудрился потерять узел с одеждой и оружием. Грохот, с которым юноша погрузился в воду, казалось, должен был разбудить весь клуб. Вынырнув, беглец осторожно подплыл к краю бассейна и затаился в тени. Некоторое время он ожидал, не поднимется ли переполох, но все было тихо. Потом в покинутой Луцием комнате загорелся свет, и какой-то человек, выглянув на балкон, огласил воздух громкими ругательствами, но юношу не заметил и с треском захлопнул дверь. Луций стал торопливо нырять, пытаясь отыскать узел, однако, несмотря на подсветку, идущую от основания стенок бассейна, не смог обнаружить ничего, кроме ровного голубого сияния. Он доставал до дна и шарил по нему руками, но каждый раз его пальцы встречали только кафель облицовки. Запыхавшись, он вынырнул на поверхность и поднялся по мраморным ступенькам. Его босые ноги ощутили мягкий ворс ковра, а голое тело теплое дыхание легкого ветерка с примесью тропических ароматов из сада внутреннего дворика.

Постепенно глаза юноши привыкли к полумраку. Осторожно ступая, он дошел до едва различимой скамейки с забытым кем-то купальным полотенцем. Луций, не долго думая, схватил его, и чувство беззащитности, на которое обречен всякий голый человек, прошло тотчас, как только он обернул полотенцем бедра. Ободренный юноша, крадучись, перебежал к покрытой ковром лестнице и начал неспешно спускаться. Прямо перед последней ступенькой располагался дверной проем, прикрытый плотной шторой, через которую пробивался яркий свет. Луций осторожно приблизился к шторе и чуть отодвинул ее. Перед ним была комната с зеркальными шкафчиками, фенами, креслами и диванчиками, где девицы, видимо, совершали туалет и переодевались. Юноша смело отдернул штору и вошел в раздевалку. Он рассчитывал поживиться какой-нибудь одеждой, но его расчеты не оправдались. Кроме открытых купальных костюмов, ажурных трусиков и тапочек, он ничего не нашел, хотя и перерыл все шкафы.

Правда, в последнем шкафчике Луций обнаружил пляжный халатик, принадлежащий, по-видимому, очень миниатюрной девушке, так что было совершенно неясно, как его использовать. На всякий случай юноша прихватил халатик с собой, обмотав вокруг шеи как шарф.

Внезапно в раздевалке погас свет. От неожиданности Луций закричал и, не разбирая дороги, как потревоженный кабан, бросился к выходу. На лету он наскочил на низенькую скамейку, перекувырнулся и буквально головой вперед въехал в портьеру. Не желая терять времени, он сорвал тяжелую занавеску с головы и продолжал движение, распрямляясь на ходу. Так никого и не встретив, юноша пробежал еще несколько шагов и остановился. Тотчас за его спиной раздался мелодичный смех, и чьи-то нежные руки легко обняли его плечи.