Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918

Поэтому на линии соприкосновения с русскими войсками с нашей стороны среди русских солдат мы развернули широкую агитацию за мир. Однако германское Верховное командование дало согласие на ее проведение с большой неохотой, поскольку ее обратное воздействие на собственные войска оценить было достаточно трудно. Сомнения о целесообразности такой пропаганды имелись и у австро-венгерского Главного командования. Тем не менее ее основные направления австро-венгерский и германский Генеральные штабы согласовали, о чем и проинформировали свои правительства. Само же осуществление агитации за мир на фронте потребовало большого искусства ее организации, личного мужества агитаторов и стоило немалых жертв.

Хорошо еще, что нашей агитации способствовало то обстоятельство, что русские солдаты устали от войны. Они считали, что заключение мира не за горами, и желали дождаться его в своих окопах без дальнейших боевых действий. Конечно, наша пропаганда брала в расчет такие настроения. Учитывала она и контрмеры русского правительства под руководством англичан. Однако все стало зависеть от наличия в арсенале противоборствовавших сторон наиболее действенных средств. При этом английская пропаганда делала упор на том, что мы лишим русский народ завоеванных в ходе революции свобод путем восстановления царизма. Она постоянно вещала о готовящихся наступательных операциях германских войск, чья победа отождествлялась с торжеством реакции. Причем об Австро-Венгрии говорилось заметно меньше. Только утверждалось, что между Центральными державами возникли далекоидущие разногласия. С нашей же стороны подчеркивалось, что нам чужды мысли о каком-либо вмешательстве во внутренние дела России и что вина за продолжение войны на Востоке целиком и полностью лежит на Англии.

Тем временем Антанта продолжала свою работу в Петербурге и противодействовала любым контактам русского правительства с нами. Поэтому мы сосредоточили свои основные агитационные усилия на русских солдатах на фронте, стремясь переместить центр тяжести в принятии решения о мире из Петербурга в окопы. А для этого вместо общепринятых заверений следовало обозначать четко сформулированные условия мира, которые были бы понятны каждому человеку и избавили бы фронтовых командиров от недоверия к нашим заверениям о готовности к заключению мира.

После радикальных кадровых перестановок в Главном командовании в Бадене оно практически перестало принимать решения по всем важным вопросам. Всем заправляли император Карл I и граф Чернин. При этом усилия молодого монарха сосредотачивались на том, чтобы подчеркнуть важность своей персоны и своего престола, а также на демонстрации своего более сильного влияния на мировые дела, чем это было при кайзере Франце Иосифе. Причем такое вполне соответствовало широко распространенному среди высшего австро-венгерского дворянства мнению о том, что Габсбурги неуклонно затмевались растущим блеском Гогенцоллернов, что принижало значение Австро-Венгерской империи. Поэтому самым верным способом завоевания признания в своей стране и на мировой арене им представлялось заключение мира благодаря Вене.

Кроме того, они считали, что Центральные державы не смогут в долгосрочной перспективе противостоять существовавшей к тому времени группировке стран. Поэтому один из враждебных фронтов надлежало ликвидировать. И в этом отношении выбор, безусловно, падал на Россию. Ее отход от Антанты следовало осуществить не сразу после заключения мира, а подготовить и начать уже тогда. Ведь в противном случае союз Австро-Венгрии с Германской империей вследствие имевшихся долгосрочных соглашений мог автоматически продлиться уже после заключения мирного договора.

Подобные соображения основывались не на явном намерении при любых обстоятельствах отмежеваться от Германии, а на чисто австрийских интересах и понимании того, что будущее Дунайской монархии не следовало связывать исключительно с Германской империей. При определенных условиях его надлежало обеспечить и без Германии. Причем такой подход граф Чернин называл «наличием про запас нескольких шансов» при сохранении полного права

считать Австро-Венгрию верным союзником. Однако последнее можно было и оспорить.