Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918

Обсуждались всегда только отдельные наиболее актуальные вопросы. Однако то, что они сами по себе представляли собой исключения, совершенно не совпадавшие с тем, что предполагалось достичь в рамках большого плана, было очевидно. При этом самым странным являлось то, что естественные противоречия в желаниях союзников никогда друг другу не мешали, хотя постоянно и стояли на пути к великой общей цели.

Стремление же Центральных держав в их планах на востоке сводилось к привлечению России на свою сторону. И если бы такое удалось, то Польша была бы вмонтирована в состав невероятно огромной территории, после чего она никогда бы не смогла играть роль нарушителя мира ни в экономическом, ни в военном отношении. Ведь в таком случае три союзные империи – Германия, Австро-Венгрия и Россия – ни за что не поставили бы под угрозу свою общность ради Польши. Однако если бы план в отношении России не удался, то Польша после необходимой корректировки ее границ с Центральными державами могла бы быть сохранена и как самостоятельное государство.

Судя по тому, как на самом деле велись переговоры о Польше, прусско-германские интересы всегда находились в противоречии с австрийскими. При этом о том, чтобы чисто военные соображения приобрели большое значение, не могло быть и речи хотя бы потому, что лишь германское Верховное командование точно знало, чего оно на самом деле хочет. Все же остальные инстанции только общались друг с другом. В результате неясность в отношении будущего Польши подхлестнула всплеск соответствующей агитации, где Варшава представляла интересы Германии, а Люблин – устремления Австрии. Причем, учитывая первостепенное значение Варшавы, австрийская пропаганда распространялась и на нее. Вена же этому не препятствовала и создавала различные трения, где бенефициаром являлась Польша.

Следует подчеркнуть, что венское правительство изначально настаивало на австро-польском варианте решения вопроса. Однако в апреле 1917 года граф Чернин выразил готовность к объединению Галиции с Польшей при подчинении всей польской территории германскому сюзеренитету, если Германия согласится отказаться от Эльзаса и Лотарингии. Соответственно, в мае 1917 года в немецком городе Кройцнах было принято решение о присоединении Польши к Германской империи при одновременном признании Румынии входящей в сферу интересов Австро-Венгрии. После этого речь об объединении Галиции с Польшей некоторое время больше не заходила.

Однако в ходе летнего наступления на Россию граф Чернин вновь вернулся к австро-польскому варианту решения польского вопроса, открыто высказавшись о желании Австро-Венгрии объединить Польшу с Габсбургской короной путем личной унии[68]. При этом он пожелал присоединить к ней Галицию, полностью устранив польское влияние в Австрии. Германской же империи была обещана казавшаяся столь необходимой корректировка прусско-польской границы, а также углубление союзнических отношений посредством заключения политических, экономических и военных соглашений.

Людендорф же, для которого судьба Польши была безразлична, в случае гарантированного обеспечения новыми границами достаточной военной безопасности был не прочь принять такое решение вопроса. С этим, исходя из желания угодить императору Карлу I и помочь ему в выравнивании сложившейся в Австро-Венгрии сложной внутриполитической ситуации, был согласен и император Вильгельм II.

Поэтому в сентябре 1917 года граф Чернин отправился в Берлин, чтобы заключить с германским министерством иностранных дел необходимые соглашения. Однако ожидаемое подписание этих соглашений не состоялось, так как выдвинутые германским Верховным командованием территориальные претензии показались австрийцам слишком широкими. Ведь в таких условиях подвергшаяся подобным ограничениям Польша стала бы недееспособной и больше не рассматривалась бы как независимое государство. В итоге дальнейшие переговоры были перенесены на период после завершения наступления на Италию.

Во время этого наступления я имел возможность поговорить с графом Чернином в том числе и по польскому вопросу. Оказалось, что он считал, будто бы Австрия не может существовать без его решения по австро-польскому варианту, и поэтому был готов пойти Германской империи на уступки в Румынии. За согласие на австро-польский вариант решения польского вопроса Чернин пошел бы даже на своего рода «вассальные отношения» Дунайской монархии с Германией. Когда же я возразил ему и сказал, что император Карл I вряд ли согласится на обязывающие военные соглашения, не говоря уже о том, чтобы вступить в зависимые от Гогенцоллернов отношения, граф ответил: «Оставьте это моим заботам, и я добьюсь от кайзера нужного решения».

В свою очередь, император Вильгельм II намеревался при своем посещении победоносного Юго-Западного фронта сделать императору Карлу I подарок в виде согласия Германии на австро-польский вариант решения польского вопроса. Однако по неизвестным мне причинам он воздержался от этого и согласился только на возобновление соответствующих переговоров.