Четыре войны морского офицера. От Русско-японской до Чакской войны

Плавание наше по Индийскому океану протекало довольно гладко, без каких-либо крупных, выдающихся из ряда обычных, событий. Погода нам благоприятствовала. Нас задерживали лишь частые аварии в машинах то на том, то на другом корабле, что заставляло всю эскадру уменьшать ход, чтобы дать возможность произвести нужные исправления. От времени до времени лопался буксир какого-либо из миноносцев, которых для сохранения их хрупких машин вели на буксирах транспорты. Тогда вся эскадра вовсе стопорила машины, ожидая, пока вновь заведут буксиры.

Так шли дни за днями в однообразном плавании по безбрежному океану, и эскадра медленно, но верно приближалась к Зондскому архипелагу.

Во время одной из очередных погрузок угля я был назначен с командой на транспорт «Китай». Свободная от работы и вахты транспортная команда развлекалась ловлей акулы. На солидный крюк был нацеплен большой кусок солонины и на длинном крепком конце вытравлен за борт далеко за корму. Через несколько минут томительного ожидания конец несколько раз сильно дернулся и, наконец, натянулся и задрожал как струна. Послышались радостные, возбужденные голоса:

– Готово! Пошел на лебедке! Выбирай!

На сцене появился, приняв на себя руководительство работой, пароходный боцман, уже пожилой, дюжий мужчина с мускулистыми руками и кулачищами с добрую детскую голову. Лебедка, на которую был взят конец, начала выбирать его малым ходом. Вскоре, за кормой, по тому направлению, куда уходил конец с крюком, в прозрачной зеленоватой глубине показалось огромное серое пятно. Это была медленно подтягиваемая к борту акула. Конец то ослабевал, то вдруг дергался со страшной силой и вытягивался в струнку. Когда акула была подтянута к самому борту, боцман остановил лебедку и не раньше пустил ее вновь в ход, как заметил по силе и частоте натяжения конца, что акула в достаточной степени ослабела. Наконец из воды показалась огромная плоская голова акулы.

– Топор! – коротко бросил боцман, и когда ему подали топор, приказал: – Отойди немного, ребята. – Вот голова акулы подошла уже почти вровень с фальшбортом.

– Стоп на лебедке! – крикнул боцман и, подняв топор, нанес один за другим несколько страшных ударов по голове чудовища. Акула бешено задергалась на крепко державшем ее конце. По мере того, как боцман наносил ей удары, движения акулы делались все слабее и, наконец, замерли совершенно; акула повисла безжизненным, огромным телом вдоль пароходного борта.

– Вот теперь вира, полный ход! – крикнул боцман. Лебедка весело заработала, тело акулы поднялось над фальшбортом, стрела повернулась и опустила акулу на палубу. Это был отличный экземпляр этого морского хищника, не менее пяти метров длины. Как только акула очутилась на палубе, к ней сразу хлынули матросы, чтобы рассмотреть ее поближе, но были остановлены предостерегающим возгласом боцмана:

– Поберегись, ребята, очень близко-то подходить; может, она и жива еще! – И точно в подтверждение его слов, акула вдруг дернулась и с такой страшной силой ударила несколько раз хвостом по палубе, что все любопытные сразу же шарахнулись от нее на почтительное расстояние.

– Ах ты, дьявол, не хочешь подыхать?! – рассвирепел боцман и, подскочив к акуле, нанес ей такой страшный удар, на этот раз уже острием топора, что акула дернулась в последний раз и замерла уже навеки.

– Теперь вали, ребята, делай с ней, что хочешь, – сказал боцман отдуваясь. Но «ребята» на этот раз подходили уже с большой опаской и долго еще недоверчиво посматривали на могучий акулий хвост, хотя уже не могло быть никаких сомнений в смерти чудовища.

Наслышавшись и начитавшись легенд о невероятной прожорливости акулы и о самых неожиданных и даже невероятных находках в её брюхе, меня интересовало лишь содержание ее желудка. Но, увы, меня ожидало жестокое разочарование: из всего того, что удалось извлечь из брюха акулы, самым интересным было довольно большое количество грязной пакли, пропитанной машинным маслом, выбрасываемой в изобилии машинистами с кораблей. Бедная акула! Это было все, чем удалось ей попользоваться, сопровождая эскадру из 45 кораблей; когда же в прозрачной океанской воде появилось нечто более соблазнительное, в виде солидного куска доброй матросской солонины, то в нем оказался предательски скрыт смертоносный крюк, который безжалостно вытащил ее из родной стихии на палубу русского транспорта «Китай».

* * *

Несколько дней спустя, на следующей погрузке угля, мне вновь пришлось ходить на паровом катере, буксируя наши баркасы между транспортом и броненосцем. Погода была прекрасная. Команда, уже натренированная, быстро и споро работала, и катер мой без передышки циркулировал между обоими кораблями, едва успевая справляться со своей работой.