ЧЯП

– Чеснок, – пояснил Грошев. – Лоб любит чеснок и выращивает его в большом количестве, пять грядок каждый год.

– Можно же купить.

– Купить? Да ты что! Кто же в Гривске станет есть покупной чеснок? Чеснок, морковь и картошка должны быть выращены своими руками. Никаких наемных вьетнамцев, никаких удобрений. Труд, мозоли и навоз – вот секрет успеха!

Синцов подумал, что, судя по зверскому выражению лица женщины и ответственному выражению лица Лобанова, они на самом деле на пути к успеху, и с пути этого вряд ли свернут.

– А мама его тоже любит чеснок? – Синцов указал мизинцем на женщину.

– Это не мама, – ответил Грошев. – Подруга дней и любовь всей его жизни. Заодно племянница заместителя главы городской администрации.

– Ага, – понимающе сказал Синцов.

– Да не, они с пятого класса еще дружили, просто все очень счастливо сошлось, такое редко бывает. Эй, Лоб!

Грошев свистнул. Лобанов оторвался от сорняков, женщина не стала размениваться на Грошева, кинула взгляд и продолжила утюжить грядки.

– Здравствуй, Анжелика! – поздоровался Грошев.

Анжелика… В другой ситуации Синцов сказал бы что-нибудь ироническое, но здесь не стал, Анжелика так Анжелика, каждому свое, Лбу Анжелика.

– Лоб, у меня к тебе дело! Подойди, а?

Анжелика что-то недовольно буркнула, но Лобанов проявил мужество, бросил корзину с сорняками и, вытирая руки, направился к Грошеву и Синцову.

Анжелика и король, Лоб нагнулся, зацепил пятерней кустик петрушки, сорвал.

– Здорово, пацаны, – ухмыльнулся Лоб. – Чего надо-то?

Он пожал руку Синцову, пожал Грошеву, стал жевать петрушку.

– Вся сила в витаминах, – сказал Грошев. – Брюкву тоже сырой надо есть, а ты, наверное, паришь?

– Это ты меня, Чяп, паришь. Видишь, я занят, а ты лезешь, как клещ за ухо.

– Есть немытые овощи – смертельно опасно, – сказал Грошев. – На них обычно яйца глистов.

– Придется теперь водкой запивать, – вздохнул Лоб. – Ладно, говори, чего подкатил-то?

Грошев шагнул к «Тойоте», провел пальцем по царапинам.

– Лоб, я тебе говорил – бери «бэху», – сказал Грошев. – «Бэха» тачка что надо, не то что этот вагон.

Грошев постучал по боку «Тойоты», она отозвалась жестяным.

– «Бэха» – это для школоты вроде тебя, – ответил Лобанов. – Которой гонять надо с выпученными шарами. Кто понял жизнь, тот не спешит, знающие люди берут «крузаки». Немного, правда, вчера в ворота не вписался…

– На «крузерах» на Дальнем Востоке одни инвалиды да пенсионеры ездят, – заметил Грошев. – Ты инвалид или пенсионер?

– Я и то и другое, ты же знаешь. Тебе, Чяп, чего надо-то?

Грошев не ответил, продолжал постукивать по жести «крузера», бум, бум, бум.

– Деньги нужны, – ответил Грошев. – Некоторое количество.

– У тебя, можно подумать, денег нету. Ты мне, Чяп, в мозг бетон не лей, я не дурачок ведь, да?

– Есть деньги, только доставать долго. У родителей не могу занять, они и так нервные, ты же знаешь. А нужно сейчас, через час уйдет вещь, потом такую не сыщешь.

– И сколько?

Грошев подвигал бровями и щекой.

– Вот так прямо две штуки дохлых енотов на ровном месте?

– Да. А что, проблемы?

Лобанов почесал подбородок.

– Я тебе одолжу, конечно, но это… Может, я тоже впишусь, а?

Грошев помотал головой.

Две штуки дохлых енотов. Нормально. Интересно, что он там купить хочет?

– Котик, ты чего там? – спросила Анжелика, не отрываясь от грядок.

Синцов удержался номер восемнадцать, успев заметить, как нервно скользнул взглядом Лоб по лицам собеседников – не повелись ли на «котика»? Котик Лобанов, это сильно.

– Нет, Лоб, – сказал Грошев. – Это моя частная инициатива.

– А чего так? Давай, Чяп, я тоже возьму… Что ты там хочешь взять?

Лоб дожевал петрушку до корней, откинул остатки за гараж.

– Опять хитришь, Чяп, – ухмылялся Лоб, шевеля руками. – Опять тему просек, да? Ну, чего ты, Чяп, что тебе жалко, что я малехо приподнимусь?

– Купи «Красную книгу» набором, она дорожает, – посоветовал Грошев.

– Да я уже пять штук купил!

Лоб показал.

– Еще пять штук купи, – снова посоветовал Грошев. – Покупай «Красную книгу» в хорошем состоянии, я сам ее покупаю. Если делают копии монет, то, значит, есть спрос, если есть спрос, монеты будут дорожать, Лоб, я же тебя учил!

Лоб скептически цыкнул зубом.

– Тебе такие деньги нужны на «Красную книгу»? – ухмыльнулся Лоб. – Ты вагон «Красных книг» решил себе прикупить? Не, Чяп, ты не мути, колись давай, что решил брать?

– Да это не для денег вещь, это для души, – сказал Грошев. – Тебе к чему?

Лоб навис над Грошевым.

– Да ладно, для души, у тебя же нет души, Чяп, ты же барыган знатный, как и я, у нас душ не бывает. Что взять решил, колись? Пока не расколешься, денег не дам.

Лоб подошел к машине, открыл переднюю дверь, достал из бардачка пакет, из пакета начатую пачку долларов.

Грошев покачал головой, посмотрел на Синцова.

Синцов пожал плечами, сделал равнодушное, отчасти презрительное к материальным ценностям лицо.

– Колись, Чяп, колись, – подбадривал Лоб. – Я гляжу, вы с братаном-разновидчиком баблосов решили наварить, а я тоже хочу в замуте поучаствовать. Что там? Опять на мондворе накосячили, рублей без знаков навыпускали, а вы их взять хотите…