Чингисхан

В этих словах очень ярко проявился характер Боорчу – немного простодушного, но верного и бескомпромиссного. Отец Боорчу, Наху-Баян, благословил их дружбу, и с тех пор Темучжин и Боорчу стали назваными братьями.

Вскоре к клану есугидов присоединился еще один юноша по имени Джэлмэ. Его привел отец – кузнец из рода урянхаев, считавший себя вассалом покойного Есугея. Джэлмэ был немного старше Темучжина: еще при рождении последнего отец Джэлмэ предлагал его в услужение Есугею, но тогда мальчика посчитали слишком маленьким. Теперь же отец привел сына к Темучжину со словами: «Вели ему коней седлать, вели ему дверь открывать».

Так Джэлмэ стал нукером Темучжина.

Женитьба

Шел 1178 год. Темучжину исполнилось 17 лет – самая пора монгольскому юноше жениться. И тогда он вспомнил о своей просватанной невесте – Бортэ, которую не видел целых восемь лет. Отец Бортэ, Дэй-Сечен, не забыл Темучжина и за это время так и не выдал дочь замуж, хотя по монгольским понятиям она была уже в возрасте. Возможно, Дэй-Сечен был человеком слова и не мог нарушить обещание, данное покойному другу. Но, может быть, и Бортэ сама категорически отказывалась выходить замуж за другого. Как бы то ни было, Дэй-Сечен очень обрадовался, увидев Темучжина, и немедленно обручил молодую пару.

Вряд ли свадьба Темучжина как-то отмечалась. Девушка была согласна, мужчины договорились, выпили кумыса, поели вареной баранины – и все. А потом собрали приданое, и Цотан – жена Дэй-Сечена доставила дочь в стойбище Темучжина, а обратно тещу проводили его верный друг Боорчу и единокровный брат Бельгутай.

Ван-хан

У Бортэ было неплохое приданое, состоявшее в основном из теплой, богато разукрашенной одежды. Особенно выделялась шуба из собольего меха, расшитая пластинками из перламутра. Предназначалась она для Оэлун, но есугиды решили распорядится ею иначе. Их маленькому клану необходима была защита какого-нибудь сильного вождя. Таким вождем был Тогорил, вождь кереитов, носивший титул Ван-хана. Что значила приставка «Ван», точно не известно: по одним источникам, «Ван» по-китайски означало «принц» или «князь»; по другим – Тогорил принял христианство, был крещен и наречен Иоанном, а «Ван» это вариант его христианского имени. Именно так объясняет этот титул путешественник Марко Поло, трактуя слово «хан» как «поп» или «пресвитер». «Это значит “поп Иван”», – переводит он титул Тогорила.

Когда-то Тогорил и Есугей назвали друг друга братьями, и теперь Темучжин рассчитывал стать названым сыном вождя кереитов. Но для этого хану полагалось преподнести дорогой подарок – и таким подарком стала соболиная доха. Благо она одинаково подходила как для женщины, так и для мужчины.

Доха очень понравилась Ван-хану, к тому же он растрогался, увидев возмужавшего сына своего старого друга Есугея, и пообещал ему защиту.

– В благодарность за соболью доху соберу твой рассеянный улус, – заверил Темучжина Ван-хан. – Пусть все станет по местам: здесь – почетный; челядь – там.

Ван-хан не предполагал, что его помощь очень скоро понадобится.

Похищение Бортэ

Темучжин разбил стан на реке Керлен. Теперь в его клане было семь мужчин: родные братья Хасар, Хочиун и Тэмуге, единокровный брат Бельгутей, друзья Боорчу и Джэлмэ. Были в клане и женщины: Оэлун, Сочигэл, младшая сестра Темучжина Темулун, его жена Бортэ. Упоминаются еще сестра Сочигэл Мэмулун и какая-то старушка из тайджиутов по имени Хоахчин, служанка в юрте Оэлун.

Примерно год наслаждался Темучжин мирной жизнью и обществом молодой жены. Но мирно жить в степи было невозможно.

На этот раз на клан есугидов напали меркиты во главе со своим вождем Тохтоа-беки, сыном некогда ослепленного и убитого монголами Тудур-билгэ. Тохтоа-беки приходился отцом Чиледу – первому мужу Оэлун. Сам Чиледу к тому времени уже умер, но его родня вдруг вспомнила старую обиду и решила похитить Бортэ, объяснив это местью за давнее похищение Оэлун Есугеем. О месте стоянки маленького клана их известила Сочигэл, не забывшая гибели старшего сына.

Перед рассветом меркиты напали на клан Темучжина. К счастью, старушка Хоахчин, страдавшая бессонницей, издали заметила всадников и громким криком предупредила остальных о нападении. Как было принято, мужчины вскочили на лошадей и бросились прочь – в противном случае их бы убили. Спрятавшись на лесистых склонах горы Бурхан-Халдун, они спаслись. Спаслась и Оэлун, вовремя вскочив на лошадь вместе с младшей дочерью. Она последовала за своими сыновьями.

Сочигэл меркиты захватили сразу – возможно, так и было уговорено. А Бортэ старушка Хоахчин попыталась спрятать в одной из повозок, завалив молодую женщину тюками с шерстью. За неимением лошади она впрягла в повозку рябую корову и, понукая ее, правила к лесу вдоль речки Тенгели.

Меркиты настигли ее, но в первый раз не обратили на старуху особого внимания. Хоахчин сумела отговориться, и всадники поскакали прочь.