Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Потом из Индии вернулся Мухаммед Гури, жаждая мщения. Правда, сначала ему пришлось подавлять мятеж в армии и восстание хохаров, племени, обитавшего в горах между Лахором и Мултаном[2614]. В феврале он вернулся в Лахор с триумфом и большой поживой и почти сразу же объявил войну с целью сокрушить Каракитай. На следующий год Мухаммед Гури перебрался из Лахора в афганский Газни, приказав наместнику в Бамиане приготовить понтонные мосты для форсирования реки Окс, когда начнется вторжение в Трансоксиану. Внезапно в марте 1206 года у реки Джелам (Пакистан) он погиб: на него с ножом напал наемный убийца, возможно, из племени хохаров или новой организации ассасинов[2615].

Другой Мухаммед занял нишу, освободившуюся после гибели властелина Гура, и сам оккупировал Балх[2616]

. Чжилугу употребил всю свою дипломатическую силу воли, чтобы признать сюзеренитет шаха над Хорасаном, но Мухаммед всегда истолковывал проявление государственной мудрости как признак слабости. Безусловно, его уязвляли намеки на чересчур близкие отношения с неверными, и он, вдохновившись дружбой с султаном Самарканда, решил наконец показать свое истинное лицо и напасть на Каракитай[2617]. Он избрал в качестве casus belli путаную политику Бухары, поглощенной раздорами в духе восточного варианта распрей между домами Монтекки и Капулетти. Стороны конфликта в Бухаре воззвали, соответственно, к Чжилугу и Мухаммеду, и шах, демонстрируя твердость и бескомпромиссность, дал понять, что не отступит ни на шаг[2618]

. В 1207 году он переправился через Окс, вошел в Бухару и добился назначения своего человека.

Некоторое время между Каракитаем и Хорезмом шла вялотекущая война. В одной из стычек в плену оказался сам шах, но он проявил изобретательность, выдал себя за слугу, сочинил историю о богатом хозяине, который за его освобождение заплатит любой выкуп. Ему каким-то образом удалось одурачить тюремщиков обещаниями вернуться с деньгами и сбежать[2619].

К этому времени и Каракитай и Хорезм уже устали от внутренних передряг. Пока шла война с Чжилугу, Али-Шах, брат правителя Хорезма, и военный комендант Нишапура присвоили себе титул шаха. Когда Мухаммед вернулся, оба самозванца ударились в бега; в следующем году комендант Нишапура и его сын были убиты. В 1209 году Мухаммед казнил и своего мятежного брата, и гуридского султана, прикончив и династию Гуридов. К исходу 1209 года он не только нормализовал ситуацию в Хорасане, но и присоединил Герат, продолжая удерживать Бухару[2620].

У Чжилугу были свои проблемы. В 1204 году ему пришлось умиротворять повстанцев в Хотане и Кашгаре, и он не мог не видеть, как нарастает угроза с двух сторон — от шаха на западе и от монголов на востоке; в 1209 году от него к Чингису перебежал уйгурский идикут[2621]

. Он выдержал бы одну войну — с шахом, но не две — с шахом и монголами. В 1205 году проблема мятежей обострилась, когда к Хотану и Кашгару присоединился Арслан, хан карлуков. Чжилугу погасил восстания, но снова обошелся с мятежниками недостаточно сурово в расчете на то, что долготерпение умиротворит мусульманских подданных и вирус бунтарства не распространится на другие исламские провинции. Расчеты совершенно пустые: войны с шахом дали мусульманам надежду на освобождение впервые после поражений у Ходжента и на Катване[2622].

В 1207 году произошло еще более грозное восстание под предводительством одного из самых могущественных вассалов гурхана — Отмана Самаркандского, вступившего в альянс с шахом. Они закрепились в Бухаре, но Чжилугу по крайней мере удалось зацепиться за Фергану. Каракитай получил передышку на целый год в 1208 году, когда на самого Мухаммеда свалилась неприятность — восстание в своем же отечестве[2623]. Обычно беспечный Чжилугу проявил недюжинную твердость характера в переговорах с Мухаммедом. Он сказал, что позволит контролировать де-факто Бухару и Хорасан, но не потерпит невыплату дани и задолженность, которая на текущий момент (1210 год) исчисляется тремя годами. Шах решил, что еще не пришло время для полномасштабной войны с Каракитаем. Он отправился в кампанию против надоедливых куманов на северных границах, наказав матери Теркен-хатун почтительно встретить каракитайских послов и выплатить дань[2624]

.

В 1210 году Чжилугу все еще мог утешать себя тем, что и после потери Балха и Хотана владел территорией, простиравшейся на восток до земель найманов и на север до Енисея и верховьев Иртыша, а на западе — до реки Окс[2625]. И, как это было присуще людям, пропитанным китайской культурой, в том числе традициями Ляо и Цзинь, испытывал особое удовлетворение оттого, что в его царстве было несколько столичных городов. Именно на данном этапе и вышел на историческую сцену Кучлук, хан найманов (см. главу 9).

Примечания