Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Этому можно удивляться ввиду политики геноцида, проводившейся в отношении татар и меркитов, но Тэмуджин не подверг массовой бойне кереитскую знать. Он знал многих аристократов персонально, и обе стороны согласились, что в конфликте не было никакой необходимости, и он стал результатом гордыни и амбиций Нилхи и слабости Тоорила. Его отношение к татарам и меркитам было совершенно иное: он испытывал к ним ненависть по причинам как личного, так и межплеменного свойства. Он принял в свою армию всех способных кереитских военачальников. Тэмуджин искренне восхищался доблестью Хадах-баатура и сохранил ему жизнь, поставив условие, чтобы кереит взял на себя заботу о вдове и детях погибшего недавно Куйлдара[392]. Тэмуджин всегда владел информацией и хорошо знал, кто из советников Тоорила просто исполнял свой долг, а кто действовал, разделяя чувства ненависти и отвращения к монголам, присущие Нилхе. Исходя из этого простого принципа, он и простил Хадаха, одного из ближайших советников Тоорила, и казнил Кокочу, формально конюшего, а в жизни близкого приятеля Он-хана

[393]. Тэмуджин взошел на кереитский трон на торжественной церемонии, провозгласил, что отныне кереиты и монголы будут единым народом, и ввел систему обязательных межнациональных браков.

Почему Тоорил потерпел поражение, хотя кереитский правитель и располагал более значительными ресурсами, более широкими политическими связями и более многочисленными войсками? Причин много. В нем совмещались слабость и жестокость, вероломный братоубийца был нерешителен и не умел к тому же просчитывать свои действия, подобно хорошему шахматисту, на несколько ходов вперед, то есть не обладал способностью, которой в избытке имелось у Тэмуджина. Переменчивого и вечно колеблющегося Тоорила с легкостью дурачил Джамуха. Слабохарактерность особенно проявлялась в отношениях с сыном, которого он с самого начала должен был осадить в интересах государства. В результате безволие хана плачевно отразилось на будущем кереитов. Вряд ли можно оправдать его ссылки на то, что он якобы уступал сыну ради того, чтобы предотвратить мятеж и гражданскую войну в ханстве[394]

. Тэмуджин был много умнее и политически грамотнее Тоорила, не говоря уже о том, что он опирался на более вышколенную и дисциплинированную армию, более эффективную разведку и контрразведку. Одним из кереитских грандов, кому Тэмуджин сохранил жизнь, был и Джаха-Гамбу, брат Тоорила, ставший одним из самых надежных тайных агентов при кереитском дворе[395]. Вдобавок ко всему, в его войске оказалось множество дезертиров и до сражения, и во время трехдневного побоища в Чжер-кабчигайской пади

[396].

Еще одним фактором очевидного превосходства монголов была исключительная талантливость полководцев. По крайней мере, троих — 27-летнего Субэдэя, его одногодка Джэбэ и 34-летнего Мухали — можно было по праву назвать гениями военного искусства. К этой же категории военачальников относились и Джэлмэ, Боорчу и Борохул. Да и другие воины украсили бы любую армию меньшего калибра. Одним из девяти нукеров Тэмуджина был Чилаун, которого во время сражения с кереитами выбили из седла. Он не растерялся, схватил копье и ударил нападавшего всадника. Тэмуджин потом с изумлением говорил: «Откуда у человека, сбитого с коня, появляются силы, чтобы подняться на ноги и продолжить бой? Даже если он встанет, как он может атаковать всадника и поразить его? Вы когда-нибудь видели пешего человека, сражающегося и приносящего головы противника в руках? Я никогда не видел воинов, подобных этому герою»[397]

. По контрасту, кереитские командующие, за исключением Хадах-баатура, описываются в источниках как люди хвастливые, слабосильные, избегающие опасностей и ответственности. Неслучайно Рашид ад-Дин сделал такое мрачное заключение: «Это означало конец правления государей кереитского народа, полное исчезновение племени. Такова была Божья воля»[398].

Последнее препятствие для гегемонии Тэмуджина в Монголии создавали найманы, и это была грозная сила. Не на шутку встревоженный неожиданным разгромом Тоорила и крахом кереитского государства, Таян-хан зимой 1203/1204 года сформировал четвертую и самую могущественную коалицию, соединявшую ресурсы собственной нации и разнородных (и многочисленных) племен и кланов, недовольных монгольским гнетом. В объединенной оппозиции оказались Джамуха, Алтан, Хучар, Алин-тайши, самопровозглашенный лидер «истинных» кереитов (тех, кто не признал власть Тэмуджина), Тохтоа-беки с остатками меркитского воинства, Худуха-беки, глава союза ойратских племен и несколько других предводителей[399]. Источники единодушно указывают, что войну начал в 1204 году Таян-хан, у которого не было иного выхода из-за невозможности сосуществовать с новым государством Тэмуджина.