Чингиз Айтматов

Таким образом, с появлением айтматовской повести в киргизской прозе была заявлена принципиально новая концепция литературного героя. Главная героиня обрисована в постоянном психологическом развитии, когда мысль прорастает действием, убеждение — поступком. В литературу пришёл герой активной, «трудолюбивой» души и столь же активного поведения. Правда, само это поведение порой отдаёт некоторой театральностью. Постепенное прозрение Сейде изображено сурово и точно, а вот в развязке ощущается некоторая зависимость автора от стереотипов общественного мнения.

Правы были те исследователи, которые указывали на неорганичность такого финала. «Возможно, здесь тема преображения человека раскрыта излишне прямолинейно, — замечал один русский критик, — но вслед за этой ранней повестью вышла “Джамиля”, где исследование духовных сдвигов ведётся обстоятельно, поэтически возвышенно»[20].

В общем, в данном случае художник явно уступил идеологу. И всё-таки это никак не дискредитирует попытки писателя понять «падшего» героя и проявить милосердие.

Как известно, спустя почти 30 лет Айтматов добавил к повести несколько новых эпизодов. Случай в литературе не частый, особенно если речь идёт о тексте едва ли не хрестоматийном. Но на него произвёл сильное впечатление роман Валентина Распутина «Живи и помни» (1974 год). Словно бы оглядываясь на него, Айтматов пишет сцену смерти престарелой матери, на похороны которой Исмаил так и не приходит, опасаясь быть схваченным сотрудниками НКВД. Как и героиня Распутина, Сейде беременеет, что должно усугубить драматизм ситуации. Тем не менее идейная суть повести существенно не изменилась.

«Лицом к лицу» — это книга о войне, о том, что внесла она в жизнь простых тружеников села, как радикально поменялись жизненные и моральные ценности людей. Более того, Айтматов, человек и писатель вообще-то сдержанный, для которого сумрачный гений Достоевского, при всём восхищении им, оставался не близок, — отважился заглянуть за грань, где открывается бездна морального падения, крушения человека. В его лирико-психологической повести о дезертире впервые обозначилось то, что критики потом назвали айтматовским гуманизмом. Автор «Повестей гор и степей» понимал, что каждый человек военного времени живёт в жёстком морально-психологическом климате общества, что он более зависим от общих интересов, нежели от интересов собственных, даже семейных. И в этом писатель уже тогда усматривал основные противоречия человеческой жизни, отдельно взятой личности.

Повесть «Лицом к лицу» стала новым шагом в этом направлении.

А «Материнское поле», ещё одна книга о войне, окончательно закрепила за Айтматовым положение одного из лучших писателей нового поколения не только в Киргизии, но и во всём Советском Союзе.

В художественный центр повести поставлена мать — обыкновенная колхозница, любящая трудиться на поле, видящая в этом своё призвание и находящая душевное, моральное удовлетворение. И вот эта простая женщина не может понять, почему и из-за чего в мире затеваются войны, почему люди убивают друг друга, почему такие люди, как её муж Субанкул, безотказный труженик, и их сын Касым, также любящий работать в поле и выращивать хлеб, должны погибнуть?

О пределах моральной и физической выдержки человека, об испытаниях, которые он готов и может перенести, писатель задумывался давно. Что помогает людям превозмогать боль и страшные потери, не утрачивая в себе человечности, воли к жизни и к труду? Теперь эти раздумья обрели особенную остроту.

«Материнское поле» — это книга о том, что такое истинная человечность и как эту человечность пытается изничтожить война. В ней нет или почти нет традиционных идеологических заклинаний, штампов о «советском патриотизме», несгибаемости советского человека. Это просто повесть о войне, о том, как выдерживают её тяготы простые люди, особенно женщина, мать. Это повесть о том, что такое воля к жизни и откуда она берётся. И берётся она не из лозунгов, висящих на каждом углу, а из любви к людям, к ближнему, к труду, а также из неизбывной веры в торжество добра. По Айтматову, только это способно спасти человека от отчаяния, от потери нравственных ориентиров, от морального саморазрушения. По крайней мере, в таком ключе изображена Толгонай, главная героиня произведения.

Толгонай — это реальное лицо, её хорошо знал писатель, о ней снято даже кино, не раз показанное на экране. Лучшее, что было в её жизни, — это шуршащие колосья пшеницы и встреча во время жатвы с простым сельским парнем Субанкулом, в мозолистых руках которого увиделась ей вся красота рода человеческого. И антигуманная сущность войны в том, что она убивает именно таких людей, пытается вытравить в трудовом человеке его истинную сущность.

Жизнеутверждающий пафос повести огромен. С начала произведения взят возвышенно-скорбный аккорд, задающий тон всей книге.