Читаем Чёрная кошка в оранжевых листьях полностью

Чёрная кошка в оранжевых листьях

— Да не просил он ничего. Он приходил пригласить меня на ужин. Вот ты, — говорю мужу, — когда последний раз ты приглашал меня на холодец и десерт?! И я тебя, говорю, кормлю регулярно, а не время от времени, как этого бомжа. А когда ты говорил мне «девочка моя» или «свет моих очей»?! К нему мама приехала, к Диме! — разошлась я. — Навсегда приехала! А ты знаешь, что может настоящая мама? Ни одной женщине в мире не под силу сделать то, что может настоящая мама для своего сына! Она может из бомжа, приложив минимум усилий, сделать аккуратного парня с хорошими перспективами. А из хорошего парня, приложив чуть больше усилий, мама может сделать гения! Да-да, гения!!! Мама может все, понимаешь?! — орала я.

И тут под недоуменным и растерянным взглядом мужа я набрала номер телефона моего сына:

— Здравствуй, — сказала я в трубку. — Здравствуй, княже мой… нежный…

ИЗ ПАПКИ «ТОЛЬКО ДЛЯ СВОИХ»

* * *

— Мама, а взрослой быть страшно? — спросила Лина.

И мне захотелось закричать:

— Да! Да! Очень, очень страшно быть взрослой!

Ничего не сказала ребенку… Нет, сказала.

— Взрослой быть интересно. Но ответственно…

Нет, все-таки педагогическое образование что-то да значит…

* * *

Слушала по французскому каналу «Меццо» прекрасный традиционный (постамериканский) джаз. Математика какая-то. Виртуозно, изящно, но душу не греет. Как иногда говорят, умом понимаю, а сердце молчит.

Прекрасный Армстронг сказал: «Когда кончается любовь, начинается блюз»… Ну, правда, у блюза именно такая окраска — и тоска, и пустота. И равнодушие. А страсти нет… И печали особенной тоже нет… Как будто бывшую любовь разложили по нотному стану, и вот что получилось…

* * *

В городе сегодня по какому-то поводу играл духовой оркестр. Я бы его назвала оркестр «Так-сибе». Но вокруг люди начали собираться. Это было очень необычно. Что вдруг? Оркестр зажегся, вдохновляли музыкантов девушки в открытых маечках… И тут они заиграли «Утомленное солнце». У меня возникло дежавю, как будто это уже со мной было. И две дамочки лет эдак под 80 стали танцевать. Красиво, старательно, немного конфузливо, разрумянились, шерочка с машерочкой, в сандаликах. И застенчиво по сторонам зыркали, не смеется ли кто… А всем нравилось, и все тоже немного стеснялись радости… Мило и тепло как-то… А серые тучи. И ветер. А у нас музыка, весело, и две тетеньки танцующие… А потом оказалось, что это местные кандидаты в депутаты своих избирателей завлекали, ну мы с Линочкой и ушли… У нас дел было полно. А за нами многие тоже ушли разочарованно. Думали, чистая радость для людей, а оказалось, интерес был, умысел…

* * *

Ездили к Берте Иосифовне. Она еще у моей мамы преподавала. Совсем согнулась бедненькая моя… Привезли ей всякого… Она всегда нас ругает, говорит, я же прошу, приезжайте бездарно. Когда готовит что-то, напевает: «На фольгу кладется рыб».

А бабушка Полина кисточку для «помазывания» пирожков называла флейдерфиш. Кричала деду: «Зиновий, куда задевалась моя флейдерфиш?!» (Бабушка классно пекла, и дед требовал от меня: учись! Учись! С бабушкиной выпечки гордится весь двор!) Берта сказала, что это, оказывается, простое перышко, которым раньше пользовались, чтобы мазать пирожки, перед тем как печь. Мазать желтком для красоты.

* * *

Вчера впереди меня шла девушка, мощная такая, как метательница ядра, молота и… серпа. У нее были африканские косички, собранные в хвост. Сейчас в моде африканские косички, много-много косичек. Но! Они были зеленые. Ярко-зеленого цвета. И эта прическа на могучей шее мне что-то напоминала… И когда я пришла домой, я поняла, что — вазон с традесканцией. На паре дюжих ног.

* * *

Напрасно люди посмеиваются над моей верой в знаки. Кроме причинно-следственных связей есть неуловимые нити на разных уровнях сознаний, полей, чувств… И кто знает, какие связи важней… Лучше увидеть знак в том, что им не является, чем не увидеть знак вообще…

* * *

Звонили Карташовы. 15 сентября они выдают замуж Наташку, дочь свою, очень хорошую девочку. А старшая дочь Таня у них живет в Париже, ее свадьбу мы играли по всем гуцульским канонам. Специально для родственников Таниного парижского мужа. Теперь вот будем играть Наташкину свадьбу для родственников киевского Наташкиного мужа. Это очень красиво, необычно и весело. Особенно ритуальный танец «Голубка». Я его никогда не танцую, но наблюдать люблю.

Сережа — из России, из старой русской интеллигентной семьи потомственных врачей. У них в роду еще земские были врачи, в глубинке русской работали. А Света — мама невесты — из нашей Вижницы, настоящая гуцулка, танцевала в «Смеричине», знаменитом коллективе, кстати, они, танцоры из «Смеричины» нынешней, у Тани на свадьбе танцевали обрядовые танцы, пели венчальные песни… Ой, красиво было…