Рура от хохота свалился на землю, тряся в воздухе грязными, заскорузлыми пятками. Большинство троллей последовало его примеру и вскоре все пространство вокруг пленников утопало в едкой, белесой пыли. В носу у Выра защекотало и он принялся безостановочно чихать.
Вдоволь насмеявшись, Рура протер куском черной шкуры вспотевшую лысину и подмигнул расстроенному Выру:
- Ладно, с тобой все ясно, министр дураков, а теперь расскажи о своих приятелях.
- Они мне не приятели, - огрызнулся клоп, - они бунтовщики и враги Черной Моли.
- Посмотри, Божественный, - Барбута ткнул пальцем в светлые Сашины кудри, - это шпион гоблинов.
- Ты сам шпион гоблинов. - Отмахнулся Рура. – Это те четверо бандитов, которых нам поручено изловить и представить Королеве на суд, а ты, идиот, угробил главного и теперь ищешь оправданий. Вот я прикажу снять с тебя шкуру и сделаю барабан, такой же пустой и звонкий, как твоя голова. Только, на твое счастье, мне сейчас не нужен барабан!
Воспользовавшись возникшей паузой, Выр поспешил напомнить о себе предводителю Кроков:
- Да-да, Божественный, Вы совершенно правы. Это те самые бандиты, бунтовщики, о которых Вы говорите, а я не четвертый. Четвертый … Четвертая, она убежала… А я сам по себе, с особым поручением. За ними охотился, но попал в ловушку и был пленен злодеями, а потом ваши, исполненные отвагой воины, взяли меня в плен по ошибке. Те двое живы, и я знаю, как разбудить их. Они одурманены желтой крапивой. Пыльца голубых эдельвейсов вернет им легкость дыхания. – Выпалив все это нервной скороговоркой, клоп замолчал, льстиво и умильно заглядывая в глаза Руре. Тот неожиданно скоро принял угрожающую позу, сжал кулаки, а в его красных глазах вспыхнуло пламя:
- Вот кто шпион гоблинов! – Воскликнул он и, выбросив вперед правую руку, указал пальцем на трясущегося от переживаний Выра, который в ответ проблеял что-то вовсе не членораздельное.
- Смерть рыжим! – Прозвучавшее со всех сторон, привело его в ужас, а наиболее громкое восклицание Барбуты: «Смерть шпионам!» и подавно поставило жизнь клопа на грань сердечного приступа. Едва держась на ногах, он раздумывал, прямо сейчас грохнуться в обморок или еще немножко послушать. Решил послушать…
Тем временем, вдохновленный своей догадкой Рура, говорил, яростно жестикулируя:
- Голубые эдельвейсы растут только на Ушастой горе, а это деревня гоблинов. Желтый плут думал привести нас в засаду, но я разгадал его коварство и понял, что он хочет нашу победу передать в руки наших извечных врагов, которые с радостью воспользуются случаем, чтобы выслужиться перед Повелительницей, но мы им этого не позволим. Поэтому всех, кроме многорукого чудовища, заточить в сырую пещеру. Многорукого мы выучим и он будет таскать нам гоблинов. Позовите колдуна и пусть он займется и тем, что рыжий, и тем, что полосатый, а министра дураков я разжаловал. Принесем его в жертву.
Тролли помитинговали еще какое-то время, но наконец, угомонились и отнесли спящих Сашу, шмеля и, слабо пытавшегося протестовать Выра, в холодное мрачное подземелье. Входом служил черный узкий провал в скалах, далее следовал темный извилистый коридор, заканчивающийся большим гротом. Его внушительные размеры едва угадывались в свете нескольких, слабо горевших факелов, укрепленных на стенах. Бросив здесь пленников, тролли поспешили обратно. У входа поставили стражу. Выр беззвучно поплакал-поплакал, посмотрел на Сашу, на Шмура, да и сам незаметно для самого себя, сильно умаявшись и переволновавшись за день, уснул. Разбудил его приход колдуна Угаро, тщедушного горбатенького тролля, о почтенном возрасте которого свидетельствовала богатая седина, почти начисто съевшая природную черноту волос. Угаро долго и внимательно изучал спящих, прислушивался, принюхивался и даже для чего-то пару раз лизнул лоб мальчика. Затем старик разложил принесенные травки, снадобья, инструменты, развел под сводами пещеры маленький костерок, что-то перемешал в горшочке и поставил на огонь. От варева распространился тяжелый тошнотворный запах. Все это Выр наблюдал с большим интересом, зажав нос пальцами. Когда зелье, по-видимому, было готово, колдун расплескал его вокруг мальчика и шмеля и неуклюже, с заунывным причитанием принялся кружиться в странном танце. Он в течение часа плясал, корчил рожи и пел, затем приготовил на костре еще одно снадобье, но и оно не принесло эффекта. Наконец, утомленный действиями шарлатана Выр, подал голос:
- Я всегда с уважением отношусь к людям вашей профессии. Не могли бы Вы выслушать менее просвещенного коллегу. Я, знаете, тоже немного эскулап, - начал он. Увидев, что колдун совершенно не смущен его речью, Выр продолжил: - Так вот, мне известно, уважаемый… Как, простите, мне называть Вас…
- Угаро. – Подсказал колдун.
- Уважаемый Угаро, мне известно, как неблагодарны к нам, лекарям, все вокруг, и особенно правители.
Колдун согласно кивнул. Ему так же была известна царившая в тех местах неблагодарность.