Чёрный горизонт

— Нарушаются все мыслимые законы гидрографии: стационарные холодные линзы в тёплых слоях воды, крупные плотные объекты, «висящие» на расстоянии трёх-пяти километров от поверхности, — это не живые твари, детекторы биомассы молчат. Почему они не падают на дно? Странные тепловые вспышки: неожиданно появляется сфера большого диаметра, температура воды в которой на десяток градусов выше, чем в окружающих пластах, — каково? Живой плоти также хватает с избытком. Косяки рыб ходят по одним и тем же маршрутам, будто рыбу кто-то пасёт…

— Не забивай голову всякой ерундой, — посоветовал я. — У нас несколько другие задачи.

— Неужели не понимаешь, что загадки моря наверняка тесно связаны с событиями на суше? Площадь меркурианского океана огромна, в нём могут обитать не десяток-другой левиафанов и гигантских чудищ, а тысячи. Или миллионы. Многочисленная раса, управляющая морской экосферой, примерно как и люди в развитых мирах — вы прокладываете новые русла рек, строите дамбы, вырубаете или, наоборот, выращиваете леса, разводите коров и овец… Разумно предположить, что если разумные существа освоили океан, то они вполне способны изменять среду обитания в соответствии со своими требованиями!

— Опять фантазируешь? — вздохнул я. — Господи, хоть бы поскорее оказаться на суше! Надоело чувствовать под ногами не твёрдую землю, а раскачивающуюся палубу!

— Завтра на рассвете, — пообещал Нетико. — Мы меньше чем в пятидесяти милях от северного берега Гельвеции. Надеюсь, ветер не ослабнет.

Тем вечером мне не спалось, я засиделся до глубокой ночи — дочитывал взятую у лейтенанта Гофера печатную книгу по истории Меркуриума. Сочинение на архаичном немецком языке, с множеством малопонятных оборотов, длиннот и нравоучений, обязательных в эпоху махрового неофеодализма. Книга помогла мне разобраться в хитросплетениях местной политики — ничего нового в этой области меркурианцы не изобрели. Столетиями шла отчаянная борьба за лучшие земли и ресурсы, менее удачливые народы оттеснялись на север, к тундре, наиболее прогрессивные и населённые королевства расширяли границы, поглощая соседей — никакого гуманизма, никакой корректности, побеждает сильнейший. По сравнению с Меркуриумом, иные миры Конвенции покажутся образцами цивилизованности и благополучия.

По моим ощущениям, было около трёх часов ночи, Нетико отсутствовал — потребности в сне у искусственного разума не было, организм андроида никогда не испытывал усталости. Прогуляться, что ли, на мостик, проверить, как дела? Корабль идёт ровно, слабая килевая качка меня почти не беспокоит, гривна-телохранитель сигналов об опасности не подаёт. Подышу свежим воздухом и попробую заснуть…

Небо беззвёздное, затянуто подсвеченными багровыми облаками — красноватая луна Волка к середине ночи поднимается в зенит, отсюда и тревожный отсвет. Мерцают топовые огни «Громовержца» и масляные лампы, вывешенные на мачтах лодей. Ветер холодный, пускай мы давно миновали северный тропик и вошли в приэкваториальную область.

— Одного тебя здесь не хватало, — неприветливо проговорил Нетико, завидев, как я поднимаюсь по короткому трапу квартедека. — Лучше бы ты спал, честное слово!

— …Смотрите, опять! — перебил андроида старший помощник и вытянул руку, указывая в сторону левого борта и чуть вперёд по ходу движения корвета. — Гораздо ярче, чем в прошлый раз!

По чёрной воде пробежала цепочка изумрудных вспышек, послышался неясный гул — будто работала турбина оснащённого мотором судна. Мне показалось, что на глубине зажглись несколько десятков мощных прожекторов. Свечение начало медленно угасать, но тотчас мелькнули ещё несколько огней прямо по курсу — малиновых, желтоватых, синих и ослепительно алых.

— Никогда раньше не видел эдакого фейерверка, — признался капитан Вольф. — Биолюминесцентный эффект наблюдается у некоторых разновидностей планктона, особенно в южных морях — волны переливаются синевато-зелёным, красивое зрелище. Но сейчас… Это нечто новенькое.

— Я поддерживаю связь с псевдоразумом «тайной каюты», — добавил ИР. — В ближайшем радиусе нет никаких крупных объектов, живых или искусственных. И в то же время энергетическая активность в верхних слоях воды невероятно высока. Глубины небольшие, всего сто двадцать метров, полагаю — континентальный шельф.

— Нет-нет, — отрицательно покачал головой Мильх. — Граница шельфа Гельвеции проходит приблизительно в двадцати пяти — тридцати милях от побережья. Вы ошибаетесь, господин Нетико.

— Я не могу ошибаться, — упрямо сказал андроид. — Сонар и эхолот исправны, на собственные сенсоры я тоже не жалуюсь. Дно медленно поднимается, уклон примерно двенадцать градусов. Суша поблизости.

— Чепуха, — бросил капитан. Взялся за планшет с картами, предъявил: — Мы находимся здесь: примерно двадцать девятый градус северной широты, шестьдесят второй градус восточной долготы…

— Знаю, — кивнул Нетико. — В этом районе нет никаких островов. И тем не менее глубина под килем уже девяносто метров.

— Биосканер? — быстро спросил Гофер.