Чёрный прах

В результате всего сказанного им, что в то время показалось правдой, я привыкла прятаться от других людей, когда все становилось совсем плохо. К счастью, хуже всего обычно бывало по ночам и рано утром, так что в целом я проживала худшие периоды до того, как осмеливалась показаться на публике.

Тем утром я сделала так же — попыталась, во всяком случае.

В конце концов, мне пришлось встать прежде, чем я сумела взять это под контроль.

Сначала я выбралась из постели, надеясь, что душ избавит меня от остатков этого чувства. Когда это не сработало, я понадеялась, что может, завтрак поможет. Я постаралась не делать мысленных подсчётов, сколько часов сна я в итоге получила, но более аналитическая часть моего мозга все равно сделала прикидки.

Пять часов. Я проспала примерно пять часов.

Опять-таки, неплохо, учитывая, как долго я таращилась в белый потолок.

И все же Ковбой и Энджел уже вышли на патио, завтрак был накрыт на сине-белом кафельном столе в цветочек, а их стулья были развёрнуты к пустыне и бассейну. Глядя на синее небо, красные горы и линию высоких белых облаков, я вздохнула, чувствуя, как этот жёсткий шар напряжения в моем животе пытается расслабиться.

— Великолепно, — произнесла я, заставив их обоих повернуться.

Ковбой широко улыбнулся мне, щурясь от солнца. Его худые мускулистые руки торчали из безрукавной майки с гигантским символом «Ом» на санскрите. Его серые глаза отражали солнечный свет, выделяясь на загорелом лице.

— Садись, док, — сказал он, махнув на стол. — У нас тут полный комплект. Энджел решила, что ты все ещё будешь голодна.

— Ты поспала? — спросила Энджел, поджимая полные губы и прикрывая глаза темно-коричневой рукой. — Ты выглядишь усталой, Мири.

Я пожала плечами.

— Так и есть. Но сегодня чувствую себя намного лучше.

Однако она была права.

Я действительно выглядела усталой. Я заметила это в зеркале ванной, когда вышла из душа. Я также заметила, что похоже похудела.

При этой мысли меня слабо кольнула боль, заставив стиснуть зубы — напоминая, что сегодня было намного хуже, так плохо, как ещё никогда не было.

Я также знала, почему так.

Все хуже, потому что я находилась ближе к Блэку. Все хуже, потому что я знала, что он на расстоянии одной автомобильной поездки — наверное, сидит за другим кухонным столом, ест завтрак с Мэнни, его дочерью, зятем и внуками.

Я задавалась вопросом, были ли у них на завтрак тоже блинчики, фрукты и взбитые сливки, или же они ели что-нибудь более домашнее и в духе резервации.

Буррито на завтрак, может быть.

А может, huevos rancheros[13], если кто-то в семье Мэнни потрудился над этим.

Все ещё стискивая зубы, я прошла к свободному шезлонгу и села, ногами и руками подтянув сиденье к стулу и посмотрев на керамические тарелочки, полные фруктов, булочек, блинчиков, яиц, сосисок, бекона.

Я убеждала себя, что после еды мне станет лучше, но по правде говоря, от одного лишь взгляда на всю эту пищу на меня снова нахлынула тошнота.

Часть этой боли определённо ухудшилась — сильнее, чем за последние недели, может, даже месяц. Может, сильнее всего с тех пор, как я уехала из Нью-Йорка.

Все было так плохо, что я отказалась от попыток переждать это.

Вот таким будет моё состояние сегодня, а значит, надо заставить себя все равно поесть.

Подтянув миску с нарезанными фруктами, я ложкой наложила себе на тарелку чернику, ломтики яблока и клубнику. Затем я подтянула к себе миску с йогуртом, затем с гранолой, затем с мёдом. Я также взяла несколько ложек яиц и тоже положила себе на тарелку, все это время стискивая зубы, пока моя тарелка не наполнилась.

Наблюдая за мной, Ковбой недоверчиво расхохотался.

— Ты выглядишь так, будто на самом деле ничего не хочешь, — заметил он. — Если ты не голодна, зачем ты это ешь?

Вздохнув, я ложкой перемешала йогурт, гранолу, мёд и фрукты. Я постаралась не замечать, как его грудь проступает под тонкой тканью майки, или как само его присутствие служит беспрестанным напоминанием о Блэке.

— Мири, — обеспокоенно произнесла Энджел. — Ты в порядке? Ты действительно выглядишь не очень хорошо.

Я кивнула, мельком взглянув на неё и смутившись, когда осознала, что я пялилась на Ковбоя — осознанно или нет, из-за Блэка или нет.

— Мне просто нужно поесть, — сказала я ей. — Меня немножко подташнивает, но думаю, мне нужно поесть.

— Похмелье? — спросил Ковбой, все ещё наблюдая за мной с озадаченным выражением лица. — Хочешь немного кофе?

Мысль о кофе только усилила мою тошноту, но я не выказала этого на лице, кивнув Ковбою.

— Конечно, — сказала я. — Да. Было бы здорово.

И вновь Энджел и Ковбой переглянулись, Энджел выгнула одну идеальную чёрную бровь, чтобы показать Ковбою свой скептицизм. Я понимала, что должно быть, выгляжу для них странно, а мои слова звучат как минимум неубедительно, но я сосредоточилась на том, чтобы набрать ложку йогурта и фруктов и силой засунуть себе в рот.

Я заставила себя прожевать… затем сглотнуть.

Я ощутила прилив боли, когда все это опустилось по моему горлу.

Это жёстко ударило по мне из ниоткуда, дезориентировав меня.

В этот раз это исходило не от меня.