Чистилище. Живой

– Рано расслабляться, впереди самое сложное: Тарасовка и мост через Клязьму, будь она неладна. Если ты помнишь, очень паршивый мост.

– Одно радует – там дорога шире, – успокоил скорее себя, чем друга, Андрей. – Прорвемся. От машин мы дорогу расчистили, ты, главное, гони изо всех сил. А я изо всех сил буду стрелять.

Алый круг знака говорил о том, что машина входит в опасную зону. Шумно выдохнув, Макс надавил на газ. Девяносто, сто, сто десять. Пока дорога свободна, можно гнать с такой скоростью. Услышав подозрительные звуки, на дороге появились зомби, и Макс сбавил скорость:

– Если будем лететь, опрокинемся от столкновения. Гаси их! Близко не подпускай!

Андрей дал очередь вперед, где скапливались мутанты, перекрывая дорогу. Одни попадали, другие шарахнулись от приближающегося квадроцикла. Сзади уже собралась толпа, и вперед вырывались бегуны. Андрей то и дело откладывал автомат, приникал к перископу и поливал их из огнемета. Направлять его вперед Андрей боялся: если подует встречный ветер, он и водитель пострадают.

Квадроцикл затрясло на трупах. Мутанты бросались под колеса, лезли к решетке, стараясь ее вырвать – Андрей еле успевал отстреливаться. Какая-то тварь, а может, и несколько, тарабанили в крышу. Оскаленный мут вцепился в решетку и, невзирая на маневры матерящегося Макса, никак не хотел бросать ее. Замахнулся, словно хотел ударить решетку, и в этот момент Андрей выстрелил ему в грудь, прямо возле сердца. Но тварь это не остановило, он обрушил удар на решетку и пробил ее!

Ругнувшись, Андрей разрядил магазин. В этот момент другой мут-подросток кинулся на квадроцикл, вцепился в дверь одной лапой, второй схватил Андрея за плечо. Ударом ноги он распахнул дверцу – мутант крякнул и отлетел в сторону, но поднялся и продолжил бежать за удаляющейся от моста машиной.

Мутанты все еще атаковали, но менее активно. Андрей, заляпанный кровью, хрипло и тяжело дышал. Молчание нарушил Макс:

– Вроде оторвались.

– Мясо. – Андрей вытер лицо, размазывая кровь, пот и обрывки плоти. – Еще ж назад ехать.

– Нда. Прорвемся, деваться-то некуда. Или не прорвемся. И вообще, глупо переться за тем не знаю чем в самое опасное время года. А если новостей нет? А если они есть? Представил? Что нам с ними делать?

– В любом случае жизнь изменится бесповоротно.

За прошедшие пять лет все труднее было найти исправную технику, электронику и продукты, которые мутанты не смогли сожрать. Овощи и фрукты в банках вздувались. Хорошо сохранялись консервы в металле, мед и сахар. Правда, сахар сырел и спрессовывался в твердый ком. Иногда в квартирах можно было найти гречку в целлофане, рис – реже. Вообще, с рисом пора прощаться, выращивать его в Подмосковье нереально.

– Приближаемся, – констатировал Макс, остановился посреди дороги возле маршрутки на спущенных колесах.

Трупы уже разложились и не воняли, валялись то тут, то там грудами неопрятного тряпья, таращили в небо глазницы, щерили зубы, сквозь мумифицированную кожу выпирали ребра. Только по волосам можно сказать, кто это был – мужчина или женщина.

Переступив через лежащее ничком тело, Андрей направился к алюминиевому ящику, оставленному на заросшей бурьяном клумбе. Раздвинул сухие ломкие стебли, сел на корточки, сунул руку в ящик, и его бросило в жар: послание было на месте, небольшая фанера.

«Экспедиции уходили в ШВЕЦИЮ. ОСТРОВ ГОТЛАНД. Было пять экспедиций, каждый год по одной. Никто не вернулся, это означает, что след ложный. Следующее послание будет в августе, как мы и условились».

Андрей провел рукой по лицу, представил экспедицию чистых. В первый год добраться до Швеции было нетрудно: сел на вертолет и полетел. Потом стало все сложнее, потому что больше суток находиться в прорезиненном костюме и противогазе невозможно. Уже через четыре часа он натрет до кровавых мозолей, да и тело попросту задохнется без воздуха и человек умрет. Скорее всего, потом в Швецию отправлялись добровольцы, костюмы которых порвались, но сами они не мутировали.

Понятное дело, что мотивация у таких людей слабовата, они подсознательно ненавидят чистых и даже если что найдут, им нет смысла возвращаться. Кроме случаев, если у них в бункере осталась семья.

Удивляет, что на этот раз Кирилл ничего не попросил. Обычно он заказывал карты дорог, желательно с пометками, где что находится, описанием опасных мест.

Андрей поднялся, держа в руках табличку. Скоро не будет ни чистых с их бункерами, ни зрелых людей, таких как он и Макс. Останется вечно юное беспечное человечество, дети кукурузы, которых постепенно вытеснят мутанты, волки и медведи.

– Что там? – прокричал Макс и зашагал навстречу с автоматом наизготовку.

Андрей молча протянул ему табличку. Макс принялся грызть ногти, лихорадочно соображая, как же быть. Еще вчера они горели энтузиазмом, теперь же задача казалась им невыполнимой. Если они уйдут, кто останется на базе? Кто засеет поле и соберет урожай? Кто будет делать набеги на Москву в поисках нужного и полезного? Кто защитит детей от мародеров?