Чистильщик

– Кто-то расспрашивал, что за чистильщики у тебя бывают? – продолжал Фроди.

– Нет, господин.

– Кто-то расспрашивал про меня? Дескать, чернявый, курчавый, рослый?

– Нет, господин.

– Ты кому-то меня описывал?

– Нет, господин.

– Отпусти его, – сказал Эрик. – Он правда не знает.

Смотреть на лавочника было неприятно, и он перевел взгляд на пол. Медленно – тело словно одеревенело – нагнулся, подбирая упавшую книгу. В переплет впился осколок стекла. Попади такой в лицо, располосовал бы до кости, а то и кривым до конца жизни оставил. Эрик потянул стекло. Оно не подалось, пальцы дрожали, соскальзывали.

– В самом деле не знает.

Фроди распустил плетение. Лавочник недоуменно мотнул головой, уставившись на него, потом снова заскулил. Чистильщик выпустил его ворот.

Шарахнула дверь, пропуская влетевших стражников. Почему в этом городе они появляются только тогда, когда уже не нужны? Впрочем, в Солнечном стражи и вовсе не было. Или была, но Эрик на нее внимания не обращал? Припомнить не получалось. Он стиснул пальцы, и осколок наконец сдвинулся, оставив после себя глубокую дыру. Перелистал страницы – так и есть. Непоправимо испорчена. Жаль…

Фроди неторопливо развернулся к двери. Главный у стражников, не тот, которого Эрик видел ночью, скривился, глядя на застежку плаща, переливающуюся ярким живым огнем.

– Чистильщики… Сегодня что, все повально сдурели? В соседнем квартале…

Он осекся.

– Что в соседнем квартале? – спросил Фроди.

– Ничего, господин.

– И все-таки? – В пальцах блеснула серебряная монета.

– Какие-то болваны сцепились с гвардейцами в увольнительной.

Серебряк перекочевал из руки в руку.

– С гвардейцами? А была ли среди них девушка – такая высокая, рыжая?

– Целых две. Высокие и рыжие. Как и парни – других в ту дюжину не берут.

– И кто кого?

– А ты… вы как думаете, господин? Семеро одаренных, хоть и пьяных до изумления, и благородный с телохранителями без Дара?

Фроди усмехнулся:

– Если одна из девушек – та, о ком я думаю, Дар не помог бы и помощь остальных не понадобилась бы.

– Не знаю, что и о ком вы думаете, господин, но я нанимался в стражу, а не носильщиком трупов.

– В столице это одно и то же.

После паузы стражник спросил:

– Кто те, что лежат на улице, и что вы не поделили?

– Тот, кого двенадцать лет назад звали Хродриком Красавчиком. И его люди.

– Его и сейчас так зовут… звали. И вы, как и я, наверняка о нем наслышаны. – Стражник ругнулся, но осекся на полуслове. – Прошу прощения, господин.

– По мне, других слов он и не заслужил, – фыркнул Фроди. – А что до повода для ссоры, он никого не касается.

– Прошу прощения, господин, – повторил стражник. Перевел взгляд на лавочника. – Мастер, по уложению возмещать ущерб случайно пострадавшим в поединке одаренных должен проигравший… или его родичи. Но…

– Я разберусь, – сказал Фроди. – Ступайте. А то тела на улице напугают какую-нибудь добродетельную матрону.

Стражник перечить не стал, молча вышел, прикрыв за собой дверь. Эрик снова раскрыл книгу, провел пальцами по разрезу на странице. Читать можно. Он прижал том к груди, обхватив крест-накрест, точно защищая – или защищаясь, кто его разберет? Да когда же его трясти перестанет-то?!

Фроди снял с пояса кошелек, положил на прилавок.

– Прости за неудобство, мастер.

Сложил выбранные книги в сумку, как ни в чем не бывало мотнул головой Эрику: дескать, пойдем.

– Можешь одолжить немного? – попросил Фроди, когда они завернули за угол. – Дома верну. Тут рядом приличный трактир есть, завалимся и напьемся.

– Пить я не буду. А деньги есть, я же за книгами шел. Сколько тебе нужно?

– Ах да, на хлебе и воде. Но вряд ли Альмод мог знать, что такая ерунда случится. Да и не скажу я ему, сколько раз повторять.

– Не важно, скажешь ты ему или нет, я-то буду знать. – Эрик тоже не понимал, сколько раз нужно повторить одно и то же, чтобы от него отстали. Сменил тему. – А почему ты называешь ставку домом?

– Потому что другого у меня нет и не будет. Как и другой семьи. – Фроди помолчал. – Извини, совсем забыл. Спасибо, за мной должок.

– Нет. Ты спас мне жизнь, а я даже спасибо не сказал. И хватит об этом.

Фроди рассмеялся и хлопнул его по плечу:

– Уговорил, речистый. Пойдем… братишка. Тут рядом. Только, может, передумаешь? Это ж хуже нет, сидеть трезвехоньким и смотреть, как другие напиваются.

– Переживу как-нибудь. Зато будет кому тебя… – Эрик осекся, слово «домой» не ложилось на язык, хоть ты тресни. – Обратно доволочь.

Заодно и проверит, действительно ли оставаться трезвым рядом с пьяными так тяжко: ни разу не доводилось.