Чистое сердце

– Вот и расследуй, что ты тут прохлаждаешься? Иди бегай по лесу как легавая шавка. – Шериф довольный своим оригинальным сравнением хохотнул и плюхнулся на стул, который жалобно пискнул под его весом.

– Мое присутствие здесь не отменяет ваших обязанностей. Хватит жрать, займитесь делом! – он сбросил тарелку на пол.

– Да что ты себе позволяешь, сопляк? – взревел шериф.

– Это что ты себе позволяешь? Браун встретил меня случайно. А так бы я ничего не узнал. Если тебе лень реагировать самому на важную информацию, то будь добр передавай ее мне.

Шериф гневно запыхтел, раздувая ноздри, но ничего не сказал. Джерри вышел, хлопнув дверью.

Он сам не ожидал, что так вспылит, но безответственность шерифа выводила его из себя. Детектив чувствовал, что и сам делает недостаточно. Это ужасно раздражало. Кончики пальцев начало покалывать. Опять. Он согнул и разогнул кулак, онемение только усилилось. Джерри поднес руки к лицу: вены набухли, ладони била мелкая дрожь. Он торопливо сунул их в передние карманы джинсов и быстрым шагом пошел в сторону дома. Несколько глубоких вздохов чуть уняли дрожь. Хорошо, значит, и остальное сейчас пройдет.

Такое было далеко не в первый раз. Симптомы все той же мерзкой заразы. Он часто ощущал такое после смерти родителей, пока не смог совладать со своей вспыльчивостью.

***

Сэт проснулся поздно, солнце вовсю светило в его небольшую мансарду. Потянувшись, он прислушался. Джерри не самый шумный жилец, но внизу было слишком тихо даже для него. Вероятно, уже куда–то смотался.

Сэт позавтракал и привел себя в порядок. Джерри долго не было. Не мог же он заняться расследованием без него, даже не сообщив ему, куда идет. А если Сэт провалынит до прихода Дерри, то ему несдобровать. И что за привычка уходить, не оставив распоряжений?

От безделья Сэт вышел на крыльцо и огляделся. Джерри там тоже не было. Само собой. Сэт усмехнулся. Неужели он надеялся увидеть детектива смирно стоящим в десяти метрах от двери?!

Через несколько домов стояла женщина лет сорока и дожидалась, пока тощая собачонка сделает свои собачьи дела.

Сэт приветственно поднял ладонь – женщина ответила. Без особой цели он подошел и начал разговор:

– Доброе утро! Меня зовут Сэт Шерман, помощник детектива, полиция округа, – Сэт показал удостоверение и спрятал его обратно в задний карман джинсов. Мы из Блэкфилда, – непонятно зачем добавил он.

– Да, я наслышана. – Женщина приятно улыбнулась, несмотря на собравшиеся вокруг глаз морщины, улыбка скидывала ей с десяток лет и делала ее привлекательной. – Меня зовут Мерседес Эш. Доброе! Как продвигается расследование?

– Все по плану, делаем все, что в наших силах. А как обстановка в городе?

– Да у нас чего только не болтают. Дункан Кэсседи вчера пытался сеять панику и убеждал, что нужно бежать из города, он проклят.

– Ерунда, конечно, – вопросительно сказал Сэт.

– Думаю, да. Иначе мадам Маргарет уже что–то предприняла бы.

– Кто?

– Мадам Маргарет. Маргарет Фридомс. Наша местная знахарка, травница… провидица, экстрасенс, называйте как хотите, но за всю свою жизнь она уже не одно поколение практически спасла.

– О, травница… наверное, я о ней слышал.

– Скорее всего, она у нас главная знаменитость, вообще–то единственная, – она усмехнулась. – Я удивлена, что вы у нее еще не были. Она знает такое, что никто не может знать.

– В списке предписанных методов такого нет.

– Все–то вы делаете по бумаге.

– Стараемся.

Собака тем временем прибежала и оседлала хозяйскую ногу. Сэт усмехнулся, поблагодарил Мерседес и вернулся в дом. Нужно было сделать пару звонков.

Воспоминания

***

«Мой отец был хорошим человеком, он любил меня, не то, что мать» – думала Натали. Он рассказывал ей о своей молодости, о том, как они мечтали о дочери, как счастливы были, как строили планы на будущее.

Дигори Скаймолд и Элизабет Лу поженились сразу после войны. Молодой и привлекательный солдат, вернувшись в деревню, без труда влюбил в себя семнадцатилетнюю Лиззи. Через пять лет у них родилась долгожданная дочь, названная в честь любимой тетушки – Натали. Родители души не чаяли в милой смуглой девчушке с темными кудряшками, особенно отец. Возвращаясь с работы, он хватал ее на руки, кружил и зацеловывал, пока Натали не начинала хохотать.

Когда ей исполнилось семь лет, мать послала ее отнести отцу обед. Он пас овец в поле. Натали с удовольствием согласилась, ведь папа даст погладить ягнят.