Чистое золото

Едва Дубинская вышла из класса, Татьяна Борисовна, торопясь, развернула ее сочинение и придвинулась к Сабуровой. Их головы низко склонились над работой, и легкие седые волосы старой учительницы коснулись черных прядей молодой.

Нина писала о пьесе Чехова, писала основательно, безукоризненно грамотно, со множеством цитат.

Обе учительницы обменялись удовлетворенным взглядом, и Надежда Георгиевна вышла в коридор.

К ней мгновенно кинулась стоявшая у двери Нина:

- Вы прочитали? Скажите, как? Скажите, Надежда Георгиевна!

- Ничего я тебе, дружок, сейчас не скажу, и ты это сама знаешь. Иди-ка домой, отдохни.

Огорченная Нина медленно отошла к окну, явно не собираясь уходить.

К двум часам все сочинения были поданы. Дольше всех задержалась Маня Заморозова, которой пришлось начинать работу сначала. Выйдя из класса, Маня была удивлена и обрадована: никто не ушел, все товарищи ждали ее.

Наконец выпускники разошлись, и педагоги отправились в столовую пить чай. Татьяна Борисовна, роняя ложку, рассыпая сахар, не переставала спрашивать:

- Ну как, в общем? Нет, Надежда Георгиевна, вы серьезно считаете, что они прилично написали?

Глаза у нее блестели, она хмурилась и улыбалась одновременно и завтракала с такой поспешностью, что Александр Матвеевич, заглянувший в столовую, сказал:

- Ого! Оказывается, экзамен - лучшее средство для повышения аппетита.

После короткого отдыха экзаменаторы расположились в учительской. По первому, беглому впечатлению, сочинения у всех были хорошие. Теперь началась тщательная проверка их со стороны стиля, композиции, орфографии и знания материала.

Работы проверялись, как они лежали: по порядку. Новиковой и Сабуровой не терпелось поскорее познакомиться с сочинением Пасынкова, узнать, не повлиял ли длительный пропуск на его занятия.

- Прекрасно написал Ваня, - сказала Надежда Георгиевна, прочитав вслух сочинение. - Как вы находите, товарищи?

- Хорошо, очень хорошо! - с жаром воскликнула Татьяна Борисовна. - И тему выбрал: «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы»… Мне кажется, это так подходит к Ване! Удивительно он глубокий и светлый какой-то юноша.

- Верно вы его определили, - сказал довольный Петр Петрович.

- Значит, ставим Пасынкову пятерку? - спросила Сабурова. - Возражений нет?

Она внимательно посмотрела на методистку.

Гостья только что оспаривала пятерки, поставленные Кагановой и Дубинской, но к сочинениям обеих девушек нельзя было придраться, и она уступила, однако сидела недовольная.

- Что касается Пасынкова, я не возражаю, - сухо сказала она, отвечая на взгляд Надежды Георгиевны.

- Вот и прекрасно! Это тем более приятно, что у него был большой пропуск в последней четверти. Он почти два месяца не посещал школу.

- Как! - всколыхнулась методистка. - Ученик столько времени проболел, и вы ставите ему пять за работу на аттестат зрелости?

- Почему же не поставить, если он заслуживает? - улыбнулась Сабурова.

- А если ему и по другим предметам поставят пятерки и он получит медаль?

- Ну и что же? Останется только радоваться за него.

- Что вы! Его пропуск, да и длительная болезнь могут сказаться потом, в вузе… Он начнет отставать, и школу обвинят в легкомысленной раздаче медалей.

- Пасынков не подведет, - спокойно ответила Сабурова. - Он прекрасно учился в нашей школе все десять лет. Ученик основательный, вдумчивый.

- Вы наверное знаете, что он был болен?

- Конечно! - удивленно ответила Надежда Георгиевна. - Это вся школа знает. И педагоги и ребята постоянно бывали у Пасынковых.

Последние слова Сабурова сказала громче обычного, и Татьяна Борисовна поняла, что директор сердится.

- Ну как бы там ни было, а я считаю невозможным ставить пятерку. Удивляюсь, что вы допустили его к экзаменам, не согласовав этот вопрос с областью. Что у него в году?

- По русскому языку и литературе сплошное пять.

- И все-таки больше четверки ему ставить нельзя. То, что вы делаете, - типичный либерализм.

- Если то, что мы входим в положение безупречного ученика - либерализм, то не бюрократизм ли то, что вы говорите? Я ставлю вопрос на голосование. Кто за пятерку Пасынкову?

Все преподаватели подняли руку. Федор Семенович несколько мгновений колебался и уже спрятал было руку под стол, но потом поднял ее и твердо выдержал укоризненный взгляд методистки.

- Дело ваше, но я остаюсь при особом мнении и доведу его до сведения облоно.

- Пожалуйста.

Некоторое время работали в молчании. Но затем неприятное впечатление от столкновения с методисткой сгладилось, и Сабурова снова начала оживленно переговариваться с Новиковой и Петром Петровичем.

Только в двенадцатом часу Надежда Георгиевна наконец положила перо и сказала:

- Всё, товарищи! Ну, Таня, поздравляю. Как видишь, я была права: две тройки есть, но Заморозова, за которую ты боялась, написала на четверку. Я считаю, что результат очень хороший.

- Вы слышите? - обратилась сияющая Татьяна Борисовна к завучу.

- Слышу, вижу и не удивляюсь. Великолепный класс… Об учительнице я уж и не говорю. Исключительно опытный, выдержанный и спокойный человек, - ответил Петр Петрович.