Чистые сердцем

– Не может. В этом и суть. Я знаю, что случилось с девочкой, знаю, кто она была, и когда это случилось, и как. Никакого отношения к мальчику это не имеет. О мальчике не имею ни малейшего понятия. Я много о нем слышал, и у меня даже мыслей никаких не было, пока ваш брат не взял два и два и не получил пять. Мне эти туристы не друзья. Они мне никто. Но они не похитители детей, босс. Нужно, чтобы кто-нибудь за них заступился, на их месте вполне мог оказаться я.

– Вы знаете, куда они направились, когда уехали отсюда?

– В направлении Корнуолла.

– А поподробнее?

Мурдо встал. Он защипнул конец самокрутки своими грубыми пальцами и бросил ее в жестяную пепельницу.

– Вы услышали достаточно. Можете идти, босс. Я уже сказал, я не люблю полицию. Чем меньше полицейских я вижу, тем лучше. Вы делаете, что должны делать, а я ничего вам не говорил, и никаких свидетелей нет, правильно?

Он открыл дверь трейлера и стал ждать. Серрэйлер прошел в сантиметре от Мурдо, когда выходил. От него пахло табаком «Олд Холборн» и потом.

– Спасибо. Возможно, мы еще с вами свяжемся. Вы будете здесь?

– Зачем? Мне больше нечего сказать, да я ничего и не сказал, так ведь?

Как только Серрэйлер подошел к Натану, собаки снова начали лаять из-за трейлера.

– Мне это все не понравилось, босс, – сказал Натан, когда они отъехали. – Я подошел прямо к окну, когда вы были внутри.

– Спасибо. Слышал что-нибудь?

– Не-а.

– Жаль.

То и дело они подпрыгивали на этой жуткой дороге.

– Узнали что-нибудь в итоге?

– И да, и нет. Надо будет посмотреть на это все повнимательнее, но я не думаю, что он виноват в чем-то, кроме сокрытия информации… Которую он сейчас нам добровольно передал.

– Это как-то помогло с Дэвидом Ангусом?

– Нет, – мрачно произнес Серрэйлер, – ни черта не помогло.

Пятьдесят

– Босс…

– Подожди минутку.

Саймон выключил огонь под кастрюлей, в которой собирался делать пасту, и пошел в гостиную. Лучше всего его телефон ловил рядом с высокими окнами, выходящими на собор, который сейчас пустовал и серебрился в лунном свете.

– Да.

– Извините, вы знаете, что миссис Ангус дает интервью по телевизору через полчаса? Вечерняя программа, после новостей. Они сделали специальный выпуск по такому случаю.

– Что? До меня ничего не доходило. Ты говорил с Кеном?

Кен Мэзер был пресс-секретарем местной полиции.

– Да, и он тоже об этом не знал. Они все сделали втихаря.

– Черт побери. А ты как узнал?

– Эм, увидел анонс. В пол-одиннадцатого.

Он подумал, стоит ли позвонить наверх, но решил, что нет. Телевизионщики все провернули за их спинами, так что это не была вина или зона ответственности кого-либо из полиции, и извиняться Саймону было не за что. Он злился на Мэрилин Ангус и не понимал ее. Если она чувствовала необходимость сделать еще одно обращение по поводу Дэвида, ей стоило сделать это через них, но сейчас, когда она отказалась от общения с семейным психологом, стало сложно следить за всем, что она делает и о чем думает. Он сварил спагетти и открыл банку томатного соуса, натер сверху пармезан и откупорил бутылку вина. Как только он сел за кухонный стол, позвонил домашний телефон. Он засомневался, но потом решил позволить автоответчику ответить за него.

В десять тридцать он включил телевизор.

Ведущей оказалась опрятная молодая девушка с длинными светлыми волосами, в брючном костюме в тонкую полоску и с характерным телевизионным выражением предельного сочувствия на лице.

– Три недели назад Мэрилин Ангус поцеловала на прощание своего девятилетнего сына Дэвида у ворот их большого прекрасного дома в зеленом старинном городке Лаффертоне. С того утра Дэвида больше никто не видел. Не было ни единого сообщения о нем, никто не мог предоставить никакой информации. Полиция искала по всему Лаффертону и в окрестностях. Река и канал были прочесаны, ближайшие холмы и болота перевернуты вверх дном. Но никаких следов Дэвида обнаружено не было. Возникло такое впечатление, будто он растворился в воздухе. На прошлой неделе появилась надежда на развитие дела. В овраге за городом было найдено захороненное тело. Останки принадлежали девочке от восьми до десяти лет. Сегодняшним утром Мэрилин Ангус пришла в студию новостей, чтобы поговорить с нашим специальным корреспондентом Лорной Макинтайр. Она сделала это, потому что отчаялась ждать новостей о своем сыне, а также отчаялась от того, что делается явно недостаточно для выяснения, что с ним случилось, – куда он пошел тем утром четверга, с кем и почему. Вот это интервью.

В студии на заднем фоне красовалась фотография Дэвида Ангуса, увеличенная до невероятных размеров. Мэрилин посадили так, чтобы она располагалась слегка правее изображения и чтобы лицо мальчика всегда появлялось в кадре вместе с ее. На ней была черная юбка и блузка и единственная тонкая нитка жемчуга. Выражение ее лица было пустым, глаза впавшие и будто бы обращенные внутрь, но в то же время безумные, такие, какими их увидел Саймон последний раз, когда они с ней виделись. Она сцепила руки перед собой и постоянно перебирала пальцами – сжимала и разжимала их, сводила их вместе и расцепляла.