Чистые сердцем

Крис зашагал вниз по скользкой тропинке и чуть не упал на последнем пригорке перед своей машиной. Из участка позвонят Саймону. Тело отвезут в морг, и Алан Ангус, наконец, окажется на столе у патологоанатома и судмедэксперта. Работа Криса здесь была окончена. Он видел достаточно самоубийств, зафиксировал огромное количество подобных смертей, но это до сих пор расстраивало его больше, чем что бы то ни было из всей его врачебной практики. Это был отчаянный, безнадежный поступок человека, который в этот момент был самым одиноким во вселенной. В качестве врача, он испытывал вину, если тело оказывалось одним из его пациентов. Как человека, любое самоубийство выбивало его из колеи.

Он знал, что самой частой реакцией тех, кто оказывается свидетелем самоубийства чьих-то жены или мужа, дочери или сына, является гнев. Скорбь – это сложное чувство, и оно им затуманивается. Он и сам злился на Алана Ангуса за то, что оставил свою жену в одиночку справляться с еще более мучительной неопределенностью и потерей. Но он понимал, какое отчаяние мог испытывать его коллега-нейрохирург: отчаяние от потери сына и от абсолютной пустоты и тишины, последовавших за ней.

* * *

Дорогой, я не могу перестать думать о тебе. Я просто хотела сказать тебе, как сильно тебя люблю. Я прочла в газетах сегодня утром о самоубийстве отца того пропавшего мальчика. Это, должно быть, ужасно. Я знаю, как ты относишься к своим обязанностям. Постарайся хоть иногда отдыхать, если можешь. Недавно ко мне пришел человек и сделал внезапное предложение по ресторанам – предложение, которое сбило меня с ног. Я думаю принять его. Я устала быть одинокой карьеристкой.

Была бы счастлива поговорить с тобой, когда ты сможешь. Навсегда твоя, Диана.

Сорок пять

Когда зазвонил телефон, он брился. Еще даже не было семи часов, но этой ночью он спал плохо, и пойти в участок пораньше было самым простым решением.

– Босс.

– Доброе утро, Натан.

– Нашли тело.

– Что за тело?

– Ребенок.

– О боже. Где?

– Гардэйл Равин – в неглубокой могиле на крутом спуске к реке, прямо тогда, когда оно почти окончательно скрылось под землей.

– Они же уже должны были обыскивать Гардэйл?

– Ну, да. Просто последнее время были довольно сильные дожди, какой-то мусор сошел, вот оно и открылось.

– Кто его нашел?

– Кэллер не сказал имени. Мужчина говорит, что выгуливал там собак.

– Ладно, уже еду. Скажи криминалистам.

– Уже.

Шел слабый, непрекращающийся дождь, из-за которого запотевало лобовое стекло. Лаффертон начинал просыпаться и двигаться, но трафик был еще неплотный.

Саймон сильнее нажал на газ, когда выезжал из Лаффертона. Ему уже позвонили насчет Алана Ангуса. А теперь это. Может, это и не он. Но если окажется, что это тело Дэвида, Мэрилин Ангус ждет самый страшный день в ее жизни.

Гардэйл был очень крутым оврагом. К нему вела узкая, убийственная дорога, спускавшаяся вниз с одного конца и поднимавшаяся с другого. Летом это был рыбацкий рай; форель плавала в чистой, ничем не загрязненной воде, и то, как она исчезала в одном месте и неожиданно появлялась в другом, было предметом местных легенд у многих поколений. Солнечным летним днем Гардэйл не мог вызвать ни страха, ни грусти, ни мрачных размышлений. Он был цветущим и мирным. Люди устраивали здесь пикники у реки, а дети бегали вверх и вниз по оврагу с криками, чтобы услышать странное эхо.

Сегодня, серым мартовским утром, в овраг было почти невозможно спуститься, и он казался темным и угрожающим. Отвесные стены скал и каменистых пустот будто смыкались над головой, и воздух казался спертым. Все пространство рядом с дорогой было заставлено машинами – обычное столпотворение полицейских плюс криминалисты. Саймон вышел из своего личного автомобиля. Двое людей копошились у машины и были похожи на призраков в своих белых костюмах. Другие вытаскивали мешок.

– Здравствуй, Саймон.

– Джонатан.

Дежурный судмедэксперт, Джонатан Ниммо, был непривлекательным, страшно худым человеком под два метра ростом с полным ртом мелких и острых, как у крысы, зубов.

– Думаю, это может быть твой парень.

– Надеюсь, нет, очень бы не хотелось.

Ниммо как раз заканчивал натягивать сапоги.

– Ладно, пойдем.

– Подожди, я тоже хочу сменить обувь. Этот склон может быть чертовски коварным. Ты уже спускался туда?

– Не-а.

– Тогда я пойду первым.

– Мне не нужна нянька.

– Просто проводник.

Саймон наклонился, чтобы завязать шнурки на своих походных ботинках. У них была подошва, способная удержать его на поверхности отвесной скалы.