Чокнутая будущая (СИ)

Но в то прекрасное апрельское утро чувство самосохранения тихо растаяло. Может, потому что Антон был таким расслабленно-спокойным, может, потому что прошлая ночь получилась особенной. Такой, будто мы на самом деле любили друг друга. Может, потому что солнечные зайчики так задорно прыгали по номеру отеля.

— Так и будешь валяться? — Антон оглянулся на меня. — Или хочешь завтрак в постель?

Я терпеть не могла есть в кровати — неудобно и крошки, поэтому охотно спрыгнула на пол и переместилась к столу, даже не подумав хоть что-нибудь накинуть на себя.

— Не прохватит? — задумался Антон. — Закрыть окно?

— Оставь. Так сладко пахнет весной.

Он засмеялся и все-таки накинул мне на плечи свой пиджак.

— Уже мечтаешь о перцах и томатах, Мирослава?

— Знаешь, как прекрасно цветут плодовые деревья в моем саду? Это как белое ароматное облако. А потом придет время для черемухи, сирени, чубушника. И так, неделя за неделей, новая красота будет сменять уходящую. Что может быть лучше этого?

У меня на завтрак были круассаны с ветчиной и сыром, у Антона — овсянка и бутерброд с икрой. Большой кофейник, молоко и крупный виноград.

Из-за таких вот побегов в другой город Антон безбожно прогуливал работу среди недели, отдуваясь за это по выходным, в мои семейные дни. Поэтому следовало все-таки поторопиться с завтраком, чтобы он успел в контору хотя бы к десяти-одиннадцати.

Но на меня напала странная медлительность, я все тянула и тянула, не спуская с Антона глаз.

— Что такое? — удивился он. — Нет аппетита? Плохо себя чувствуешь?

— Ноги, глаза или волосы? — спросила я.

— Что?

— Грудь у меня так себе, ну, ты и сам видел. Волосы хороши, прабабкино наследство. Ноги тоже вполне приличные, по крайней мере, длинные. Хотя к коленкам есть вопросики, если честно. Глаза… ну на любителя, конечно. Когда-то я мечтала о голубых, будто небо. Даже пыталась в детстве покрасить их гуашью, вот слез было! Так что внутри я, вполне возможно, блондинка. Метафорическая, по крайней мере. Фактически-то нет.

Антон даже про овсянку свою забыл, а надо сказать, он всегда очень серьезно относился к своим завтракам. Подперев щеку рукой, он с интересом взирал на меня. Кто его знает, может, думал, что я прямо сейчас пройдусь мокшанскими вихлявицами.

Так-то ничего сложного, знай себе маши руками и ногами под народную музыку.

— Мирослава? — на всю мою тираду Антон отреагировал коротким вопросительным знаком.

— Такой сложный вопрос? Ноги, глаза или волосы?

— Главное — хвост, — произнес Антон глубокомысленно, — прости, радость моя, прежде мне и в голову не приходило оценивать тебя по фрагментам. Я как-то привык к людям при полной комплектации.

Недовольно что-то мявкнув себе под нос, я вяло отковырнула кусочек круассана и прохлопала тот момент, когда Антон пришел в движение. Не смотрите, что он весь из себя флегматик, иногда он бывает весьма проворным, точно вам говорю.

За последнее время я вообще много что о нем выяснила.

К сожалению, главным из этих открытий оставался тот удручающий факт, что все свои мысли и чувства этот сухарь предпочитал держать при себе.

Ойкнув, я поняла, что меня сдвинули с места вместе со стулом. Антон приобнял меня за талию и потянул вверх, усадив на стол. Сам же опустился на тот самый стул, из которого меня так бесцеремонно выдернул. Я пристроила ступни на его колени, усмехаясь бесстыдству этой позы. Можно было, конечно, потянуть его за волосы, совсем чуть-чуть. Этого бы хватило, чтобы Антон оказался прямо… как это, простите, пишут в романах? Чувственные лепесточки?

Захохотав, я все-таки сдвинула колени, и Антон немедленно обнял их.

— Почему мне кажется, что ты тянешь время? — спросил он тем особенным добрым голосом, который у него всегда появлялся, когда я вела себя пугающе. — Не хочешь возвращаться?

— Или, — шепнула я, склоняясь ниже. Почти сложилась пополам, как циркуль. — Или я просто спрашиваю тебя, почему ты здесь, со мной, а не продаешь гробы?

— Переживаешь, как бы я не разорился?

Нет, вы видите? Вы тоже это видите? Да он просто ловко уворачивался от моих вопросов, отбивал их, как опытный теннисист мячики.

Я рванулась из его рук, Антон, разумеется, меня не отпустил.

— Тише, — сказал он, — тише. Не брыкайся ты так. Если бы ты знала, сколько раз я и сам задавал себе подобный вопрос, то поняла бы, что он давно уже набил мне оскомину. Мы обсуждали, почему я с тобой, с моим психологом…

Тут я там обалдела, что мигом перестала ерзать и уставился на Антона во все глаза.

Нет, сам факт наличия у Антона психолога, меня не особо удивил. Если все время совершать только взрослые и ответственные поступки, то без мозгоправа всяко не обойтись. Но то, что он проговаривал с ним нашу связь, лишило меня остатков душевных сил.

Возможный диалог мигом вспыхнул в моей голове:

— Доктор, насколько я безумен, если запал на такую девицу?

— Э-э, батенька, да тут требуется лечение в стационаре. Добро пожаловать в психушку.

Замотав головой, чтобы отогнать образ Антона в смирительной рубашке, я уточнила сердито:

— Серьезно? Ты прорабатывал меня на терапии, как какую-то травму?