Что я без тебя...

Изумление девушки сменилось полным замешательством, она подумала было, что он хочет ударить ее, но потом решила, что обмен рукопожатиями будет означать расторжение их помолвки. Еще одно унижение. Он даже не возражал. Тогда Шерри взглянула ему прямо в глаза и коснулась его руки. Стивен мягко охватил своими длинными пальцами ее ладошку и резким движением привлек девушку к себе. Она тихонько взвизгнула и оказалась рядом с ним, в очень неудобной позе, упираясь плечами в дверцу. Он склонился над ней, и его сверкающие глаза оказались совсем близко от ее лица.

— Мне не терпится задрать вам юбку и поучить уму-разуму, — сказал он с необычайной нежностью. — Так что выслушайте меня внимательно, чтобы избавить нас обоих от этой неприятной необходимости. Моя невеста, — он сделал акцент на слове «невеста», — отныне будет вести себя должным образом, а моя жена, — продолжал он с холодным высокомерием, — никогда не опозорит ни мое, ни свое имя.

— Не знаю, о ком вы говорите, — задыхаясь ответила Шерри, пряча страх под улыбкой и безуспешно пытаясь вырваться, — но мне ее искренне жаль! Я…

— Вы просто шалунья! — в исступлении произнес Стивен, безжалостно впившись губами ей в губы, желая, видимо, этим наказанием добиться ее покорности и не давая ей увернуться от поцелуя. Однако ей это удалось.

— Не надо! — крикнула она, проклиная себя за то, что в голосе ее прозвучали страх и мольба. — Пожалуйста, не надо… прошу вас!

Стивен поднял голову, но не отпустил девушку, вглядываясь в ее бледное, испуганное лицо. Тут он заметил, что его рука лежит у нее на груди. Неужели он потерял контроль над собой? Такого с ним никогда не бывало.

Ее глаза стали еще больше от ужаса, а сердце под его ладонью билось, как пойманная птица. Он только хотел подчинить ее своей воле, сделать благоразумной, а вовсе не унизить или вселить в нее страх. И уж конечно, он не собирался сломить ее необычайную силу духа. Даже сейчас, когда она не могла двинуться с места, находясь полностью в его власти, ее серые глаза, осененные длинными ресницами, метали молнии, подбородок был упрямо вздернут. Оставалось лишь удивляться тому, как мужественно она сопротивлялась.

Шерри прекрасна даже в гневе, думал Стивен, любуясь огненно-рыжей прядью волос, трепетавших на ее щеке. Все в этой удивительной девушке: гордость, дерзость, нежность, мужество, ум.

И она будет принадлежать ему, эта восхитительная, пылкая девушка с золотисто-каштановыми волосами, которую он сейчас обнимает. Она родит ему детей, займет за столом место хозяйки и, хотя останется такой же дерзкой и непокорной, никогда не наскучит ему, не только в постели, но и вообще. Двадцати лет опыта любовных похождений было достаточно, чтобы понять это. Возможно, когда к Шерри вернется память, она будет не в восторге от подобного поворота событий, но это мало беспокоило Стивена.

С той самой минуты, когда она положила свою маленькую руку в его большую и сильную и сладко заснула, какие-то невидимые нити соединили их, и все ее слова и поступки в этот вечер не могли убедить Стивена в том, что она хочет разорвать эти нити и не желает его так же сильно, как он — ее. Просто она не знала, что в потоке обрушившихся на нее сплетен нет и намека на правду, и потому так бурно отреагировала.

Стивену понадобилось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Это не укрылось от Шерри, и она с мольбой в голосе, но в то же время твердо сказала:

— Позвольте мне вернуться на свое место, — после чего граф ко всем ее замечательным качествам мысленно прибавил еще и проницательность. Однако просьбы ее не выполнил и, пристально глядя на нее, спокойно, но очень решительно заявил:

— Дело в том, что прежде, чем вы выйдете из кареты, нам нужно кое о чем договориться.

— О чем же?! — воскликнула Шерри.

— Вот о чем, — ответил он, одной рукой зарывшись в ее волосы, а другой повернув лицо Шерри к себе, чтобы запечатлеть на ее губах поцелуй.