Что не стоит делать невидимке

– Я пытаюсь помочь, Эфф, – ответил Бойди, и голос у него был грустный. – Но погляди правде в глаза: зная о близнецах Найт то, что ты о них знаешь, думаешь, они из тех, кто стал бы настраивать на своих компах автоматические бэкапы?

Я немного поразмыслила и согласилась с ним. Такое было не невозможно, но и не особо вероятно тоже.

К моему ужасу, это сделало кражу реально осуществимым вариантом.

К моему ещё большему ужасу, это сделало кражу нашим единственным вариантом.

Глава 49

И, будто мне всего этого мало, когда ба возвращается домой, я вижу, что она плакала. Весь её макияж исчез, а глаза покраснели, и это наталкивает меня на мысль, что она размазала его слезами, а потом стёрла совсем. Однако, если не считать красных глаз, ба неплохо это скрывает.

– Всё нормально, ба? Ты как будто… огорчена?

Она отворачивается.

– Огорчена? Нет, нет, нет. Всё хорошо, милая. Просто я немного устала, вот и всё.

Я пытаюсь перехитрить её.

– Как дела у прабабули?

Она не попадается на эту удочку.

– У прабабули? Что ж, в последний раз, когда я её видела, на выходных, она была в порядке. Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Мне показалось, ты говорила, что поедешь её навестить, вот и всё. Видимо, я ошиблась.

Ба возится с чайником, так что со своего места я не вижу её лица.

– Нет. Я была на собрании по поводу церковного базара. Оно довольно затянулось. Почти половина времени ушла на обсуждение пёсика Куини Аберкромби.

– Окей, мой косяк.

– Не говори так, милая. Это весьма пóшло.

– Прости, моя ошибка. Где проходило собрание? – Оно могло

быть в Тайнмуте, где, судя по отслеживающему приложению, она и была.

– Батюшки, ну и любопытная ты сегодня! Дома у викария. Почему ты спрашиваешь?

Значит, не в Тайнмуте. Ба врёт.

– Да просто так. Спокойной ночи, ба.

Я отправляюсь в постель, но сна у меня ни в одном глазу; я просто лежу и не могу уснуть. И вы бы не смогли, если бы у вас в голове крутилось столько мыслей. Я слышу странное шебуршание, доносящееся из комнаты ба.

Это не обычное шебуршание, с которым она готовится ко сну. Оно какое-то другое. Я слышала раньше каждый из этих звуков по отдельности, но не вместе, не в этом порядке.

Сначала ба заглядывает ко мне в комнату, чтобы убедиться, что свет выключен, а я сплю. Я не сплю. Я просто лежу в темноте, но ба, кажется, остаётся довольна.

Дальше раздаётся скрип и какое-то тихое бряцанье. Это маленькая стремянка, которая хранится во встроенном шкафу на лестничном пролёте, вместе с пылесосом и рождественскими украшениями.

Ба тихо крадётся к себе в комнату, половицы поскрипывают.

Потом я слышу, как в двери её комнаты ворочается ключ. Зачем бы ей запираться? Единственная возможная причина – это на тот случай, если я ночью встану и зайду к ней.

Это совершенно невероятно, но что бы она там ни делала, видимо, это строжайший секрет, и она не может идти даже на малейший риск, поэтому и запирается.

Что ж, это привлекает моё внимание. Я мгновенно встаю и прижимаюсь ухом к двери своей спальни.

Обычно ба вытаскивает стремянку только для того, чтобы достать что-то с антресолей. И, действительно, я слышу щелчок шпингалета, с которым открывается одна из антресолей, и…

Вот, в общем, и всё.

Раздаётся ещё какой-то шелест, шаги по комнате, а потом ба уносит стремянку на место.

После этого всё стихает, и в конце концов я засыпаю.

Судя по часам на телефоне, просыпаюсь я спустя час.

Меня мучает жуткая жажда, и я отправляюсь в ванную попить. Под дверью, ведущей в спальню ба, виднеется тонкая полоса света, но, когда я прохожу по лестничному пролёту, свет гаснет.

Нет, серьёзно: что происходит?

Глава 50

До сих пор ба никогда не производила на меня впечатление человека, у которого много секретов.

С другой стороны, она считает, что всем людям стоит быть сдержанными и не «выставлять себя на посмешище».

Выставлять себя на посмешище – это, в мире ба, одна из самых худших вещей, которые только может сделать человек. Она идёт в комплекте с «рисоваться», «требовать к себе внимания» и «чрезмерно всё драматизировать».

Я росла с ба, и это означало, что меня учили никогда не привлекать к себе внимания. Меня предостерегали даже от того, что обычно делают дети: кувырки, глупые танцы, прыжки со стула.

Справедливости ради, однажды я всё-таки упала, и это очень огорчило ба. Мне было около шести, и местный совет установил на детской площадке новую лазательную лесенку.

Крохотной шестилетке эта лесенка казалась громадной. На ней даже висел знак, что она предназначена для детей старше восьми, но его все игнорировали, даже ба.

Она обычно сидела на скамейке, читая книгу, а Леди лежала у её ног, пока я играла. В день, когда это произошло, на площадке была ещё пара знакомых мне детей, и мы подначивали друг друга взобраться на вершину, где располагалась небольшая платформа.

Я была на середине лестницы, когда других детей позвали их мамы, и к тому времени, как я добралась до верхушки, они уже слезли. Они шли к своим мамам, которые стояли почти у выхода, так что я закричала:

– Эми! ЭМИ! Олли! Посмотрите на меня! Ба! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!