Что с душой?

А что же надо сделать, чтобы вера, которая у нас уже есть, преобразила наши души, чтобы наши желания, наши мотивации пришли наконец в соответствие с нашим мировоззрением? Да вы возьмите в руки любую книгу по православной аскетике, там же всё пошагово расписано. Ну это, наверное, только для монахов, нам-то куда уж. А мы думаем, что Царство Небесное существует только для монахов? Кстати, если вы имеете хотя бы некоторое представление о современной монастырской жизни и знакомы хотя бы с некоторыми монахами, то вы, конечно, знаете, что монахи пугающе похожи на мирян.

Недавно прочитал занятный афоризм: «Деньги не приносят счастья, но успокаивают нервы». Усмехнулся и понял, что это про меня. Вот чего я хочу, если честно? Да успокоиться я хочу, и ни чего больше. Что же успокоит мою раздерганную душу? Уверенность в завтрашнем дне. Что же даст мне эту уверенность? А вот если бы завтра мне дали нормальную пенсию, так я бы, наверное, успокоился. То есть для того, чтобы привести душу в порядок, мне нужны деньги. Правда о самом себе всегда очень горька.

Я по семь раз на дню повторяю себе, что Христос не велел нам заботиться о завтрашнем дне, о том, что нам есть и во что одеться, что Бог позаботиться о любом из нас. Я верю этому обещанию Христа? Конечно, ведь я же христианин, значит не могу не верить. Так почему же твердое, однозначное обещание Христа, если и успокаивает душу, то лишь незначительно и ненадолго? Да потому что Дикообразу – дикообразово.

Мы верим в Бога, но мы так и не научились Ему доверять. Полное, абсолютное доверие к Богу разом решило бы все наши проблемы, сожгло бы их, и дыма не оставив. Но мы как будто и верим, и не верим одновременно. Поэтому желания наши мало того что глупы почти до полной бессмыслицы, так они ещё и слабы. Даже выпрашивая у Бога какую-нибудь мелкую земную чушь, мы не умеем захотеть её по настоящему сильно, да дело даже не в силе, а в отсутствии спокойной стопроцентной уверенности в результате. Христос понятно и однозначно сказал нам, что если попросим у Бога что-либо – получим. Так почему же мы так часто просим и не получаем? Да потому что мы сами не верим в силу своих молитв или недостаточно верим. Если бы, закончив молитву, мы шли и поступали исходя из абсолютной уверенности в том, что наше желание уже исполнено, так оно и было бы исполнено. Если бы мы не ждали подтверждений того, что просьба выполнена, а просто спокойно знали бы, что она не может быть не выполнена, как не может солнце вечером не зайти, так и всё – больше ни каких проблем. Имея абсолютную веру, можно спокойно идти на стену, зная, что она пропустит тебя через себя, как море пропустило Моисея.

Перечитал св. Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе» и понял, что это был гений веры. Это ведь не нравоучение, это дневник, батюшка просто рассказал, как он живет. А жил он в совершенно другом мире по сравнению с нашим, в том мире, который он сам создал своей верой. В его мире Христос исполнял все его желания. Батюшка, кажется, даже не очень понимал, почему люди плачут из-за того, что у них чего-то нет, ведь достаточно просто попросить это у Бога, и обязательно получишь. А мы просим, не получаем, и думаем: «Не работает».

Недавно прочитал книгу, автор которой весьма далек от христианства. Он описывает мир, которым правят волины – люди с натренированной волей. Волины своей волей могут даже законы природы изменять. Мальчику, которого обучают на волина, дают в руки стальной брусок и говорят: «Сломай его. Ты думаешь, что это сталь, ты уверен, что тебе не по силам её сломать, потому ты и не можешь. Но это сталь ровно потому, что ты так считаешь, перестань так считать, и ты сломаешь брусок». Сначала думаю: хрень буддийская, типа стали нет, есть лишь твои представления о стали, представь себе, что это кусок трухлявого пня, и брусок рассыплется в твоих руках.

А потом вдруг понял, что это вполне согласуется с христианскими представлениями о возможностях человека. Апостол Петр имел очень сильную веру, поэтому мог ходить по воде, то есть мог внутренним волевым усилием отменять действие законов природы. Он твердо верил в то, что со Христом он может всё, что невозможного для него нет вообще, если любимый Учитель с ним. Такая вера – частный случай воли. Той воли, которая способна преобразовать вселенную. Когда и почему Петр начал тонуть? «Маловере, почто усомнился?» Вот ведь как. Лишь только в душу закралось сомнение, как вода перестала его держать. Гравитация вновь начала действовать, потому что перестала действовать воля. А ведь рядом с ним оставался всё тот же Христос, который оказывал ему всё ту же поддержку, изменение произошло только в душе Петра, и опыт отмены законов природы закончился не слишком удачно.