Что таится за завесой

– Иметь партнера с очень ограниченным сроком жизни, должно быть, ужасно, если у них вообще есть хоть какие-то чувства к человеку, – сказала я, не желая даже думать о том, что принадлежу фейри, который будет смотреть, как я старею, увядаю и умираю, а сам оставаться вечно молодым.

– Люди – половинки фейри не стареют, Эстрелла. Как только спаривание состоится, жизненные силы обоих объединятся. Пока живы наши фейри, будем жить и мы.

– Но фейри вообще не умирают, – сказала я.

Если только не проткнуть им сердце железом или не снести голову с плеч, но я не стала произносить это вслух. Их можно было убить, но болезни и старение их не касались. Из того, что я знала, Древние боги жили не менее тысячи лет.

– Не умирают, – согласился Кэлум, поднимаясь по последней лестнице и не достигая плато на краю скалы-останца.

Он взял меня за руку, помогая забраться на последнюю из крутых ступеней, и наконец мои ноги коснулись каменной площадки.

Все мысли о вечной жизни немедленно покинули мой разум при виде открывшегося впереди чуда.

18

– Что это? – спросила я, глядя на открывшийся нам природный водоем.

Вода струилась по склону горы, падая в курящуюся паром купель перед нами. Изображения, высеченные в окружающих его каменных стенах, отличались от изображений внизу. Это была компания людей и тех же богов, которых мы видели на пути вверх по тропе. Их тела переплетались в таких положениях, что нетрудно было догадаться, какой цели когда-то служило это место.

– В книгах моего отца написано, что когда-то это место считалось священным у фейри. Древние боги были рождены от Первородных – первых существ, которые не походили на людей, но могли на какое-то время принимать вид человека, если желали этого. Эта гора была священной для Первородных Пери и Марата, – сказал Кэлум, указывая на пару, вырезанную в центре панорамного изображения на скалах.

Два фейри обнимались, ее ноги обвились вокруг его бедер, а спина изогнулась в экстазе.

– Когда-то они были любовниками, но потом их единственного сына убили в одной из первых войн фейри между Благим и Неблагим дворами. Каждый год они праздновали его рождение, приезжая на место его зачатия, вместе с фейри и присоединившимися к ним людьми.

Кэлум, мягко коснувшись меня пальцами, убрал волосы с моей шеи, согревая ее своим теплым дыханием. Он усмехнулся, несомненно заметив, как моя кожа покрылась мурашками от его близости.

– Думаю, ты догадалась, как они праздновали.

Я прочистила горло, отступая от него и каменного полотна, на котором была изображена грязная оргия с большим количеством подробностей. Древние боги смотрели на меня, их лица искажались от удовольствия, когда они забавлялись друг с другом или с людьми, пришедшими принять участие в празднестве.

Я в жизни не видела такого чувственного наслаждения на лицах людей, которое словно впечаталось в лицо каждого человека, и ни следа, ни намека на боль. А ведь меня учили, что эти эфирные существа созданы, чтобы причинять людям именно боль.

– Сколько лет этим изображениям? – спросила я, взглянув на неотступно преследующее меня лицо бога Мертвых.

Он сидел на одном из стульев, вырезанных из камня, у горячего источника. Между ног у него стояли на коленях два человека. Волосы едва касались голых плеч, дрожащие мускулы тела напряглись от усилий. Одна рука была погружена в волосы женщины и притягивала ее к голой талии мужчины, при этом открывался вид на его набухший член.

Святые боги.

Я отвернулась от эротического изображения и остановилась взглядом на каждом из богов, занятых тем же самым. Не только мужчины-фейри наслаждались совокуплением с двумя или больше людьми одновременно. Женщины-фейри тоже были изображены в группках с двумя-тремя мужчинами-людьми.

– Я так понимаю, фейри не верят в моногамию? – Фыркнув, я отвернулась от резных фигур.

Я смотрела на Кэлума и наблюдала, как его глаза скользнули вниз, отрываясь от сексуальных сцен, изображенных на склоне горы. Он ухмыльнулся и встретился со мной взглядом.

– А что такого, детка? Никогда не занималась сексом с двумя партнерами сразу? – спросил он, и его губы изогнулись в улыбке, когда я покраснела.

– Нет, – отрезала я, обходя его и направляясь к горячему источнику, где опустилась на колени. Я прикоснулась пальцами к поверхности воды и сразу же почувствовала, как тепло от нее наполняет мою кожу. – А ты?

– Думаю, я делал много того, чего не делала ты.

– Фу, – простонала я, тут же пожалев, что задала этот вопрос, поскольку меня обуяла зависть.

Мужчины могли делать все, что им заблагорассудится, – с одной женщиной или с шестью. А если бы то же самое сделала я, меня бы отправили на очищение к жрецам или повесили бы за мои преступления против Матери. Это зависело от лорда Байрона и настроения Верховного жреца в день содеянного.

Кэлум пожал плечами и встал рядом со мной. Он вытащил свою тунику из брюк и сорвал ее через голову. Когда я стояла на коленях у края бассейна, то сразу же вспомнила людей, преклонивших колени перед богом Мертвых.