Что таится за завесой

– Но это научило меня одной вещи, – сказал он, заправляя волосы мне за ухо и разглаживая колтуны на моей голове. – Независимо от того, как выглядит мое будущее, ничто не удержит меня от женщины, которую я люблю. Даже смерть не удержит меня.

Я прочистила горло, внезапно охваченная необходимостью отступить от него, от энергии его слов. Пусть я едва знала его, но мысль о том, что однажды он будет с кем-то другим, наполнила мою грудь свинцом.

Сердечной болью, которой я не заслужила.

Какая мне разница, если он будет касаться другой женщины теми нежными пальцами, которые так часто гладили мою кожу? Если его дыхание будет омывать щеку другой женщины, пока он шепчет ей на ухо? Если он разорвет другую женщину надвое своим исполинским членом?

Никакой. Для меня это не имело значения.

– Она будет счастливой женщиной, – сказала я, проводя рукой по своим волосам, пока он заканчивал с колтунами.

Кожа на пальцах у меня на руках сморщилась, а на ногах размякла, пока я шаркала по дну горячего источника.

– Надеюсь, так она и считает, – ответил Кэлум, пожимая плечами с улыбкой.

Как будто знал, что от него невозможно отказаться – и одновременно его невозможно терпеть.

– Мне пора выходить. Не возражаешь? – спросила я, робко улыбнувшись, когда он отошел.

Он повернулся ко мне спиной и стоял посреди купели, предоставив мне спокойно выбраться из воды на край родника.

Под внезапным порывом прохладного ветра кожа у меня покрылась мурашками, и все тело замерло в ответ. Я оглянулась через плечо и обнаружила, что на меня напряженно смотрит Кэлум. Взгляд его застыл не на моем лице, а на обнаженной плоти и шрамах, покрывавших спину толстыми белыми рубцами.

Когда его глаза наконец оторвались от шрамов и встретились с моими, в них горело такое бешенство, что у меня перехватило дыхание. Его челюсти сжались, ноздри раздулись, когда он сделал первый шаг. Вода плескалась по бокам, пока он шел через купель с выражением абсолютной ярости, исказившей его красивое лицо.

Я выкарабкалась из воды, схватила платье, прикрыла им тело, а потом повернулась к мужчине лицом, надеясь, что смогу как-то разрядить ситуацию и успокоить монстра, который, казалось, пытался выбраться из клетки в виде тела Кэлума.

Он положил руки на каменный край источника и с животной грацией, которой никогда не будет у меня, как бы я ни старалась, поднял обнаженное тело из воды и выпрямился во весь рост. Сквозь пар его мерцающие темные глаза обещали насилие и возмездие.

– Что это за хрень? – прорычал Кэлум, и что-то еще более мрачное эхом отозвалось в его голосе.

Как будто он действительно был наполовину зверем, и его ярость заставила его вибрировать, когда он направился ко мне. Метка фейри на его шее светилась гневом, чернильно-белые завитки пульсировали в такт его шагам.

Я задалась вопросом, не украла ли метка нашу человечность, не сделала ли нас более дикими – такими, как фейри, которые заявили на нас права.

– Ерунда. – Я сглотнула и выдавила из себя глупую улыбку.

От стыда у меня вспыхнули щеки, и мне хотелось только одного – притвориться, что последних нескольких мгновений никогда не было. Что Кэлум никогда не видел последствий моего непослушания в детстве.

– Это не ерунда.

Он преодолел оставшееся между нами расстояние, и его глаза сияли хищным светом. Все мысли о его обещании не трогать меня, пока я не начну умолять его, вылетели из головы, и я в панике попятилась от него. Прижав платье к телу, я прикрылась им, как щитом, пока он плавал в волнах гнева, отражавшегося на его лице.

Когда Кэлум навис надо мной всем телом, спиной я ударилась о вырезанные в камне картины на склоне горы, и каменные фигуры Древних богов впились мне в позвоночник. Упершись руками в скалу над моей головой, он наклонился и как будто образовал вокруг меня защитный кокон.

– Кэлум, – прошептала я, наблюдая, как первый в этом сезоне снег падает у него за спиной белыми пятнышками на фоне угасающего света вечернего неба.

– Кто, черт возьми, так изранил тебя? – прорычал он, и в груди у него загрохотало.

Я посмотрела в его обсидиановые глаза. Что-то изменилось в его лице. Он стиснул зубы, и его охватила такая ярость, какой я не видела никогда. Я не знала, что ему ответить.

– Кто?

– Меня считали трудным ребенком, – сказала я, качая головой, чтобы попытаться оправдать то, что, как я теперь знала, было просто еще одним способом, который лорд Байрон использовал, чтобы сделать меня послушной. – Всегда попадала в беду. Играла с мальчишками, вместо того чтобы шить с девочками. Лорд Байрон считал, что это заставит меня вести себя более подобающим для молодой леди образом.

– Он еще дышит? – спросил Кэлум, слегка склонив голову набок и глядя на меня сверху вниз.

– Не знаю, – призналась я, сглатывая от страха, угрожающего перекрыть мне дыхание. – Я сбежала из Мистфела, когда рухнула Завеса. Это был единственный способ выжить.

Кэлум схватил меня за подбородок двумя пальцами и приподнял мою голову, опустив при этом лицо ниже, и его рот оказался всего в одном дыхании от моего, когда он произносил клятву, которую, я не сомневаюсь, он намеревался сдержать: