Что таится за завесой

– Недолго ему осталось.

Я снова сглотнула, не в силах придумать какой-либо ответ перед лицом его гнева. Никто в здравом уме не стал бы угрожать лорду убийством за то, что он наказал девушку.

– Он будет страдать за каждый след, оставленный на твоей коже, за каждый момент, когда пугал тебя, за каждую пролитую тобой слезу. И лишь потом я наконец избавлю его от страданий.

Кэлум, наклонившись вперед, коснулся губами уголка моего рта. Это был не совсем поцелуй, не совсем, нет. Все во мне напряглось, страх рассеялся, и меня внезапно переполнило желание почувствовать настоящий поцелуй этих полных губ.

Кэлум смотрел вниз, как будто точно знал, что пронеслось у меня в голове, что мысль о том, как он убьет моего мучителя, возбуждала меня так же сильно, как и ощущение его твердого члена у моего живота.

Он отступил так же быстро, как и подошел ко мне, повернулся спиной и провел обеими руками по волосам. Мышцы на спине напряглись от разочарования. Он взял свои чувства под контроль, ведь я пока не просила его прикоснуться ко мне, поняла я. Он остался верен своему слову, оберегая мое тело. Даже когда я стояла обнаженная перед ним, он не позволил себе вольностей, как поступило бы большинство мужчин.

Я прищурилась и увидела целую сеть шрамов у него на спине – ужасные следы ударов плетью, намного хуже, чем те, которые получила я. Толстые выпуклые белые рубцы покрывали его спину, они перекрещивались и накладывались друг на друга, как будто его хлестали бессчетное количество раз.

Платье упало на землю, и я, сократив расстояние между нами, забыла о нем. Я не могла понять, как не заметила их раньше. Неужели так увлеклась его задницей?

Да.

Я коснулась кончиками пальцев одного из шрамов в центре его позвоночника, чувствуя, как его тело замерло от моего прикосновения.

– Кто сделал это с тобой? – спросила я, и голос у меня прозвучал мягче и немного сломленно.

Не это ли он имел в виду, когда говорил о своем тяжелом детстве? Когда его воспитывала женщина, которая его ненавидела?

– Кто-то, кому я никогда не позволю прикоснуться к тебе, – поклялся Кэлум, поворачиваясь ко мне лицом.

Между нами не было ткани, когда он прижался ко мне. Ничего не было, кроме ощущения кожи на коже, когда он прижимал меня к своей груди. Его руки коснулись моих шрамов, пальцы заскользили по рубцам, как будто он хотел запомнить каждый из них. Как будто ему скоро могла понадобиться эта информация.

Я растворилась в его объятиях, черпая утешение в единении с, казалось бы, незнакомцем. Но мы оба понимали ослепляющую боль, ощущение капель нашей крови, стекающей вниз по спине, по ногам. Мы понимали, каково стоять в луже собственной крови, скользить по ней и висеть на запястьях, когда не получается удержаться на ногах.

Снег прекратился так же быстро, как и начался, но вскоре меня все равно охватила дрожь, заставившая нас оторваться друг от друга, чтобы одеться и найти укромное место для сна.

Я никогда не забуду выражение его лица, абсолютную ярость, которую Кэлум чувствовал из-за меня. Моя семья любила меня, но никогда не обещала отомстить за меня. Никто никогда не заботился обо мне так, как он.

Это пугало.

19

Мы молча спускались по каменным ступеням мимо каменных лиц, не обращая внимания на нарастающее между нами напряжение и на то, как ярость Кэлума кипела в воздухе. Снег пошел сильнее. Он падал на землю и таял у моих ног, пока я с трудом продиралась через мокрый подлесок, чтобы не отставать от Кэлума. Опустилась тьма, и я, спотыкаясь, плелась за ним.

Горы, которые мы недавно обнимали, становились все больше по мере того, как мы приближались. Превращались в монстров, исчезавших в небе над головой. Уже не было видно их вершин, и я вообще ничего не могла разглядеть, кроме их подножий, которые сменялись у меня перед глазами: от покрытых деревьями и уютных до скалистых и зазубренных.

– Мы почти пришли! – крикнул шедший впереди Кэлум.

Я, прикрывая лицо от ветра, который, казалось, насквозь пронизывал меня, вздрогнула под плащом, задаваясь вопросом, как Кэлум вообще может двигаться на таком холоде.

– Нам нужно добыть тебе теплую одежду.

Я не удосужилась возразить, что это маловероятно, ведь мы уходим все дальше от деревень, чтобы оставаться в горах, – так было намного безопаснее. Если, конечно, я не замерзну насмерть.

– Еще слишком рано для снега, – не согласилась я, взглянув на Кэлума и бросив вызов порыву ветра, который угрожал поддать мне по заднице.

– Здесь фейри, детка. Изменилось все, что, как тебе казалось, ты знала, – сказал он, обняв меня за плечи и притянув к себе.

Он использовал свое тело, чтобы защитить меня от холода, и повел вперед сквозь тьму.

Как и многие ночи, когда я выбиралась из своей спальни, чтобы прогуляться по лесу, что-то в окружающей нас тьме снова успокаивало меня, заверяя: все вернется в свое время. Это была не та неестественная тьма затмения, в которой я не могла даже идти. Сейчас над нами сияли луна и звезды, освещая путь сквозь кроны деревьев.