Что таится за завесой

Эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела их обдумать. Я ненавидела уязвимость, которую они продемонстрировали, слабость, которая заключалась в признании, что у него есть сила и возможность причинить мне боль.

Нет. Этого я не позволю никому.

– Я видел немало женщин, детка. Верь мне, когда я говорю, что ты для меня – лучшая. Наше знакомство может закончиться только одним – ты станешь моей, – сказал Кэлум, отстраняясь и многозначительно глядя на меня. – Навсегда.

Неуверенно глядя на него, я пыталась распутать ту мешанину из слов, которые висели у меня на языке. Все они сплелись в бессмысленную паутину, и у меня возникло отчетливое ощущение, что Кэлум никогда не перестанет выводить меня из равновесия. Ему слишком нравилось видеть, как я барахтаюсь, и он не позволял мне просто мирно проводить свой день без страха выставить себя дурой, когда говорил такие вещи, которые я никогда не ожидала услышать от мужчины.

Он коснулся рукой моей щеки, провел большим пальцем по веснушкам, рассыпанным по своду моей скулы. Его рот все еще находился рядом с моим, а слова, которые он бормотал, слетали с гладкой кожи его губ, почти прижатых к моим:

– Раскройся, звезда моя, и поиграй со мной. Я знаю, что ты где-то там, внутри, сжигаешь себя понапрасну, и тебе кажется, будто этого никто не видит. Представь, как ярко ты засияешь, если раскроешь объятия этому огню.

Его ладонь лежала у меня на щеке, его лицо касалось моего, мы вдыхали один и тот же воздух. Казалось, раздался вздох, и что-то осязаемое пронеслось по дуге в воздухе, когда его рука скользнула вниз с моей щеки к метке на шее. Круг на тыльной стороне его ладони засиял белым светом, когда он повернул голову в сторону метки. Его губы коснулись моих в нежной ласке, и их скольжение, казалось, вытягивало воздух из его легких в тот же момент, когда наполняло мои.

Кэлум застонал, и низкий гортанный звук разорвал тишину окружавшего нас леса. Деревня неподалеку перестала существовать, возможность, что кто-то нас увидит, больше не имела значения. Он опустил свободную руку мне на талию и заставил сделать несколько шагов назад. Спина уперлась в ствол дерева, и я оказалась в ловушке, которую Кэлум расставил так быстро, что я не успела понять, как в ней оказалась.

Его губы будто парили над моими, почти касались их, но не совсем. Он пристально смотрел на меня, то приближая лицо к моему, то снова отдаляя его.

Он провоцировал меня. Дразнил.

– Сейчас я тебя поцелую, – промурлыкал Кэлум, и эти слова оцарапали меня.

В них чувствовалась угроза. В них чувствовалось обещание. В них чувствовалось все, чего я не могла себе позволить.

И все же я не могла двинуться с места, не могла предотвратить это: его пристальный, темный взгляд просто приковал меня к дереву. Мне стало интересно, каково это – вспыхнуть и загореться так ярко, чтобы превратиться в пепел на ветру.

– Я думала, ты уже поцеловал, – прошептала я, тут же проклиная себя за глупость.

Кэлум усмехнулся в ответ.

– Что ты, Эстрелла. Я даже еще не начинал, – сказал он, склонив голову набок, чтобы лучше видеть меня.

Он осторожно прислонил мою голову к стволу дерева, крепко прижал свой рот к моему, впиваясь мне в губы. Там, где он касался меня губами, я чувствовала легкое покалывание. Между нами пронеслись крошечные искры холодного статического электричества.

Кэлум нежно водил мягкими губами по моему рту, лаская его, отыскивая самые чувствительные точки. Когда он раскрыл губы, я подалась ему навстречу, и мы продолжили наш слаженный и почти синхронный танец, на который не имели права. Мы никогда не танцевали вместе, никогда не целовались под кронами вечнозеленых растений с низко свисающими ветвями, и все же, вопреки здравому смыслу, мне казалось, что я его знаю. Мне казалось, что он вернулся домой после долгих лет отсутствия, и вдох воздуха, который он влил в мои легкие, был моим первым настоящим вдохом – вдохом чистого, морозного воздуха.

Девушка, которая выйдет из-под кроны этого дерева, уже никогда не будет прежней.

Я придвинулась к Кэлуму ближе, позволила ему запрокинуть назад голову, которую он поддерживал рукой, и его пальцы казались слишком жадными. Его стон лился мне в рот и в горло, язык переплетался с моим, и он пил из меня так же жадно, как и отдавал. Он целовал меня так, что я… черт, я чуть не потеряла сознание, забыла, как меня зовут, обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. В тот момент, когда моя рука коснулась его метки, он задохнулся и еще сильнее прижался ко мне.

Расстояние между нами исчезло, когда он заключил меня в объятия, создав для меня безопасный кокон: с одной стороны меня прикрывало дерево, с другой – его широкое тело, склонившееся надо мной. Он прижался к моему животу, и его член, казалось, прожег мне кожу через платье и тем самым возвратил меня к реальности.

Нам нужно было вернуться в горы до наступления ночи.

– Кэлум, – пробормотала я, оторвавшись от его рта.