Что таится за завесой

– Тебе больно, – сказал он, устремив на меня взгляд, которым, как мне показалось, можно было испепелить взрослого человека. – Почему ты ничего не сказала?

– Да с этим ничего поделаешь. Не могу же я идти без ботинок, – ответила я, потряхивая ногами, чтобы избавиться от боли в лодыжках.

Одно было хуже другого, но скользкое ощущение крови на коже сводило меня с ума.

Для ежедневных бесконечных прогулок требовалась хорошая удобная обувь.

– Ботинки трут? – спросил Кэлум, нахмурив брови.

Один лишь взгляд на его одежду говорил о ее высоком качестве, и было видно, что он привык к таким вещам задолго до падения Завесы. Одна только вышивка на его тунике и брюках, вероятно, стоила больше, чем я могла бы заработать за год работы сборщицей ягод.

– Да. Они мне не подходят по размеру, носки сбиваются, врезаются в кожу и натирают ноги, – объяснила я, наблюдая, как сжимаются его челюсти.

Кэлум взял меня за руку и повел прочь от подножия невысокой горы, которую мы обходили в надежде найти убежище в какой-нибудь пещере, когда солнце начнет садиться.

– Куда мы идем? – спросила я.

– Недалеко от Полых гор есть деревня. Там мы постараемся найти тебе новые ботинки, а может, и плащ. Продолжать путь в обуви, которая трет, невозможно, – сказал Кэлум, и в его тоне послышался упрек.

– Несколько волдырей – это не самая большая из наших проблем, – ответила я, хотя не отказалась бы ни от хорошей обуви, ни от теплого плаща.

Иначе я чувствовала себя виноватой, что Кэлуму нечем прикрыться от непогоды.

– Они хоть немного зажили за ночь? – спросил он, пристально изучая меня.

– В основном, – призналась я.

Я не хотела озвучивать странное исцеление, которое, казалось, происходило со мной каждый раз, когда мне было больно. Царапины быстро исчезли, вывихнутое плечо перестало болеть спустя несколько часов. Любая боль длилась совсем недолго, но вот когда волдыри заживали, они покрывались новой тонкой кожей, которая снова рвалась после очередного дня на ногах в тесных ботинках.

– Теперь ты быстро поправишься. Если нам удастся найти тебе подходящие ботинки, ногам сразу станет лучше, и они быстро заживут. Это важно, Эстрелла. Ведь ты не сможешь быстро бежать, если тебе будет больно.

– Мне кажется, нам не стоит рисковать, вдруг мы нарвемся на Стражу Тумана.

Я вздохнула, но последовала за Кэлумом. Через мгновение, внезапно остановившись, вздохнул уже он. Взял меня за талию, провел ногой под коленками, согнув их, и подхватил меня на руки – я оказалась у него в объятиях, а моя голова покоилась на его плече.

– Что ты делаешь?

– Тебе больно, и потому ты медленно идешь. Мы будем двигаться быстрее, если я понесу тебя, – сказал он, шагнув вперед, как будто я не лежала у него на руках, как нуждающийся в чистке ковер.

– Не будь мудаком. Я могу идти сама.

– Неужели? – пробормотал Кэлум, приподняв бровь и пробежав глазами по моему телу, ногам и ботинкам, которые, я и сама знала, медленно наполнялись кровью.

– Не заставляй меня драться с тобой, – предупредила я, извиваясь, как уж, пока он, наконец, не смягчился и не поставил меня на ноги.

Мои пятки тут же запротестовали, но я сделала шаг вперед и дальше постаралась идти быстрее, с Кэлумом рядом. Ни за что не соглашусь, чтобы меня несли через лес, как какую-то даму. Во всяком случае, не сейчас, когда я знала, что могу идти сама. Мысль о том, что такая маленькая рана вывела меня из строя, только разозлила бы меня.

Мы продолжили путь в тишине, оба варясь в собственном разочаровании, в течение нескольких часов разыскивая деревню, о которой говорил Кэлум. Я не хотела задавать вопросы; я думала, будет глупо пытаться разузнать что-то о его происхождении. Не сейчас, ведь после того, что я узнала о его жизни, мое расположение к нему только росло.

– Твой отец был лордом или кем-то в этом роде? – все-таки спросила я в какой-то момент, не в силах унять жгучее любопытство.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Кэлум, пожимая плечами.

Это определенно объясняло, почему его терпели, хотя он и не был законнорожденным ребенком. За деньги лорд мог купить многое. Даже внебрачного ребенка в качестве официального наследника.

Заметив, что Кэлум не хочет обсуждать титул его отца, я угомонилась. В конце концов, это не имело значения.

В мире, который мы знали, больше ничего не имело значения.

21

– Хватит меня лапать! – рявкнула я, отбивая руку Кэлума, когда он попытался обнять меня за талию.

Опять.

– Ты все еще хромаешь, – возразил он, как будто это было оправданием его непрекращающихся попыток нести меня.

– Ты сказал, это недалеко, – ответила я и, кивнув вперед и жестом указав ему идти дальше, прошла мимо.

В ответ он рыкнул, и этот рык продолжал звучать у него в груди, пока он шел за мной. Его массивная рука опустилась мне на макушку, и, слегка надавив, Кэлум заставил меня поменять направление, развернув немного к северу.

– Ты ориентируешься в пространстве, как гидра.

– Они же слепые – сказала я, вспоминая картины, которые видела в книгах, описывавших ужасы Альвхейма.