Что за чушь я сейчас прочитал?

– По очевидным причинам так мы поступить не можем, – сказала Таскер. – Суть не в том, чтобы вы потратили полгода, реконструируя свои жизни, и снова примчались сюда. Суть в том, чтобы вы начали все заново и не чувствовали больше такого соблазна. Не волнуйтесь, вы не будете тосковать по Дэвиду. Вы вообще не вспомните, что когда-то его знали. Будет не из-за чего тосковать. Представьте оперирование младенцев: врачи не используют анестезию, прежде чем резать ребенку грудь, потому что боли он все равно не запомнит.

Эми повернулась ко мне и сказала:

– Я тебя отыщу. Как-нибудь.

– Нет, не отыщете, – ответила Таскер.

– Что за идиотский план, – сказал Джон. – Нас все равно будет преследовать всякая сверхъестественная муть, мы полезем читать о ней в Сети, и знаете, что мы там найдем? Рассказы о нас. Воспоминания хлынут волной.

– Поиски в Сети ничего не дадут. Вы отправитесь туда, где этих статей не существует, ведь ничего из этого там не происходило.

– О, – влез я. – Так, говоря о переселении, вы имели в виду не Арканзас. Вы имели в виду, что отправите нас за дверь.

– По одному. И всех в разные миры.

Джон закурил сигарету и сказал:

– Не-а. Придется вам нас убить.

– Нет, не придется. Вы словно очнетесь от глубокого сна: не почувствуете ни желания отомстить, ни даже легкой грусти из-за того, что потеряли. Разумеется, эта потеря памяти вас заинтересует, но вы не обнаружите ровным счетом ничего, если начнете искать сведения о прежней своей личности.

Эми меня обняла.

– Они этого не сделают, Дэвид. Так нельзя.

Она будет счастливее.

Джон, уже явно встревоженный, спросил:

– Хорошо, вы нас стираете, тварь в шахте пробивает себе путь наружу и начинает насаживать человечество на миллионы шипастых пенисов. И что тогда? Ваши люди в отчаянии побегут выслеживать нас и молить о помощи? Перепрограммируете нам мозги, как надо?

– Стереть вас – единственный способ удержать эту сущность в шахте, говнюк, – ответил Гибсон.

– Ну оно и видно, – заметил я.

Таскер посмотрела на Джона.

– Вы планируете сбежать, возможно попытавшись взять меня в заложники. Но не забывайте: это мы выбираем, куда ведет та дверь. Решите усложнить нам работу – проснетесь в мире под черным небом, а по дневной порции вашего мяса будут ползать черви. Будете вести себя спокойно, и я отправлю вас в место наподобие этого.

– А есть такое, где жив Тупак? – спросил Джон.

– Дайте нам минуту, чтобы попрощаться, – попросила Эми.

«И подумать», – добавил я.

– И какой смысл прощаться, если этого никто не запомнит? – откликнулась Таскер.

– А какой смысл что-то объяснять, если этого никто не запомнит? Почему сразу не выстрелить в нас этими вашими мозговыми лучами? – спросила Эми.

– Разве непонятно? Я хотела удостовериться, что эта незримая рука, которая вас якобы защищает, не вмешается и не остановит нас в момент принятия решения. И этого не произошло. Что ж, ночь предстоит нелегкая, так что…

Таскер кивнула ближайшему плащеносцу – его обвисшее лицо украшали седые резиновые усы, – и тот навел на меня штуку, похожую на съемный слоновий робохер.

Я отшатнулся. Эми выскочила передо мной, а Джон закричал:

– СТОЙТЕ!

Раздался хлопок, словно кто-то вдалеке выстрелил из пистолета. Никаких изменений я не ощутил. Тут плащеносец со слоновьим хером в руках упал на колени, и из места, где должен был находиться его лоб, хлынула черная кровь. Уже падая, он начал палить во все стороны – вырвавшийся из оружия невероятно яркий синий свет ударил агента Гибсона прямо в лицо.

Взгляд Гибсона неуловимо изменился. Он моргнул и огляделся: сперва посмотрел на нас троих – мы выглядели достаточно безобидно, – а затем на стоявших кругом зловещих черных плащеносцев с инопланетными пушками. Один из них шагнул вперед и поднял на нас оружие с мыслью завершить начатое коллегой дело. Глаза Гибсона распахнулись, и он поддался инстинктам. Вытащив пистолет из наплечной кобуры, он одним рефлекторным движением уложил закутанную в плащ тварь выстрелом в голову.

– БРОСАЙ ОРУЖИЕ! – закричала Таскер и сама навела пушку на вышедшего из-под контроля напарника. Но агент Гибсон, в ярости оттого, что не может вспомнить, кто он, на хрен, такой, перешел в режим «Бей или беги». Он обернулся, увидел направленный на него пистолет и выстрелил своей коллеге в грудь.

С выкаченными от ужаса глазами он повернулся и побежал, стреляя перед собой, чтобы расчистить путь сквозь толпу плащеносцев. Джон, Эми и я рванули следом. Я уже хотел крикнуть, чтобы кто-нибудь угнал один из грузовиков, но, когда мы выбежали со стоянки и выскочили на дорогу, Гибсон обернулся и увидел у себя на хвосте нашу троицу. Расценив это как погоню, он поднял пистолет и нажал на курок…

Его снес в сторону «Рендж-Ровер». Авто затормозило прямо перед нами – за рулем сидела Честити Пейтон.

– А НУ БЛЯДЬ ЖИВО В МАШИНУ!

Мы втиснулись на заднее сиденье, и она умчала нас в ночь. На переднем сиденье рядом с ней лежало охотничье ружье с оптическим прицелом.

Честити повернула голову и спросила:

– Догоняют?

– Фар не видно, но не думаю, что они их включают, – ответил я. – Это вы тех двоих убили?