Что за Проспектом Мира

- Свинину кушаешь, мальчик? Хорошо... Кавказцы свинину не едят.

Это не воин, его невозможно представить обороняющим рубежи станции, он не будет искать в темноте и грязи опасных тварей, убивающих людей. И не будет выдумывать повод придраться к нарушению закона, чтобы наказать. Это палач, повод ему не нужен. Неужели такими людьми заполнены три станции метрополитена? Но добраться до Рейха надо было обязательно, слово дал.

- Я не с Кавказа, я с Рижской пришел. А как можно попасть к вам в Рейх?

- Добровольцев временно не принимаем, своих девать некуда. Да и вид у тебя какой-то не совсем русский.

Что верно, то верно, когда мама украинка, а папа грузин... По бабушкиной линии Ершик считал себя и русским в какой-то степени, от отца он унаследовал только небольшую горбинку на носу. Вряд ли этому человеку интересна вся его родословная, которую он и сам смутно себе представлял. Не дворянин, чтобы генеалогическое дерево рисовать.

- И все-таки, мне очень нужно на Пушкинскую, какой у вас порядок? Только по пропускам, пошлину надо заплатить или как?

- Порядок один: черным прохода нет.

Офицер поднялся из-за стола и направился к дрезине, нагруженной провиантом для Рейха. А свободное местечко там найдется, решил Ершик, надо только набраться смелости и еще раз обратиться с просьбой.

- Имя?

- Ерофей. – Фамилию он решил, на всякий случай, тоже не называть. Хоть украинцы с русскими и братья-славяне, но кто знает, что у этих неофашистов на уме? Старые фашисты-то большой разницы не видели, отправляли в газовую камеру и тех и других. Именной пропуск был надежно спрятан под одеждой, он надеялся, что до раздевания дело не дойдет, и не только из-за пропуска.

- Цель визита?

- Навестить Павла Самарина. Он тут живет на Пушкинской, ему четыре года. Его отец просил книжку ему передать.

- Сумку на стол.

Бутылка с водой, банка консервов и три сухаря из муки неизвестного происхождения бритоголового не заинтересовали, две книги он внимательно просмотрел, не заложено ли чего между листами. А из мешка патронов вытащил полную горсть, не считая, и положил в ящик за спиной.

- Проходи.

Ершик постарался идти быстрее, но полные «кошельки» на поясе делали движения неуклюжими. И если бы он не догадался в свое время прятать патроны под объемный свитер, вряд ли сейчас этот взяточник ограничился бы одной горстью... Половину мог отобрать, не меньше. Поднимаясь по железной лестнице на платформу, он увидел в потолке крюк. От светильника остался? Темные проемы между колоннами были перекрыты решетками, он решил, что это не слишком разумно, если уж хотели отгородить пути, можно было использовать материал покрепче... Из темноты показалось лицо, пальцы сжимали прутья решетки, человек смотрел на него. Ершику не понадобилось много времени, чтобы уловить связь между крюком, пленником и всем, что он читал о фашистах, через несколько секунд он, не оглядываясь, бежал по переходу на Пушкинскую. Чем он мог помочь? Только оказаться за той же решеткой. И мало шансов дождаться там появления гражданина Самарина...

Пашка не был похож на отца. Светло-синие внимательные глаза Старого, которые так привлекали Настю, ничем не напоминали спокойные, доверчивые серые - сына, но вот улыбка у них была одинаковой. С той разницей, что мальчик еще улыбался всем и каждому, а Самарин-старший - почти никому.

- Твой папа просил книгу передать, подарок. Скоро он за тобой приедет.

Читать Пашка почти не умел, но попытался по буквам разобраться в названии книги, воспитательница помогала прочесть трудное иностранное имя на обложке. Когда мальчик заинтересовался картинками, и уже не слушал, что происходит вокруг, она спросила:

- Когда отец собирается его забрать?

- Скоро уже. Обещал через пару недель, если получится.

Женщина помогла Пашке разворачивать слежавшиеся страницы, Ершик решил, что Старый правильно назвал ее нормальной теткой, к детям она относилась с любовью и теплом. Каких бы политических убеждений она ни придерживалась, похоже, отец оставил сына в надежных руках, и в Рейхе тоже есть люди. Воспитательница протянула руку Ершику, как взрослому:

- Надежда Семеновна. Бывший переводчик с немецкого.

- Вы из-за этого здесь оказались?

- Муж почему-то очень хотел жить здесь, его увлекали идеи возрождения на русской почве этакой тени великой Германии. А когда он умер, меня никто нигде не ждал. И кто-то должен заботиться о детях.

- Как же получилось, что Ст... Самарин здесь не живет, а сына приняли в детский сад?

Женщина задумалась, вспоминая, давно это было.

- Его как-то сразу принял комендант... Как друга. Очень странно, отец Павла совсем не похож на нациста, но мальчик остался здесь.

Сколько же за Старым числится грехов, да он и не пытается отмыться, живет, как умеет. А прозвище все-таки сменил на более простое, что-то в нем самом изменилось. Пашка улыбнулся Ершику, по-детски помахал на прощание рукой, Надежда Семеновна торопилась вернуться к остальным воспитанникам.

- Уходи отсюда, мальчик, и побыстрее. Что отец за ним приедет, это хорошо, очень трудно удерживать Павла подальше от Тверской.