Чтоб никогда не наступала полночь

– О вашей размолвке она ничего не говорила, хотя, полагаю, и это также сыграло свою роль. Нет, она сослалась на нечто иное…

В мокрой одежде, с вымокшими волосами, Девен изо всех сил сдерживал нетерпение.

– Трудно припомнить, – сконфуженно созналась графиня после долгих раздумий. – Весьма сожалею, мастер Девен. Возможно, болезнь члена семьи… О, да, теперь вспоминаю – так оно и было. Кажется, речь шла о ее отце.

«Отца у меня нет», – сказала Анна, когда он спрашивал, отчего она не может стать его женой.

Выходит, она солгала – либо графине, либо ему. И если ему, то не впервые.

– Очень жаль это слышать, – сказал Девен, всем видом своим изобразив озабоченность. – Быть может, тревога о здоровье отца и привела к нашей размолвке. Не знаете ли вы, где живут ее родные? Сейчас я отпущен со службы и мог бы нанести ей визит – хотя бы с тем, чтоб выразить соболезнования.

Смущение графини исчезло без следа. Она снисходительно улыбнулась – несомненно, подумав о любящих юных сердцах.

– Да, это будет весьма любезно с вашей стороны. Рождена она в Лондоне, в приходе Святого Дунстана на востоке.

В каком-то броске камня от дома Уолсингема, к югу и западу вдоль Тауэр-стрит… В поисках ответа Девен готов был ехать хоть в Йоркшир, а цель оказалась совсем рядом!

– Благодарю вас, миледи, – сказал он и удалился со всей поспешностью, какую только мог позволить себе, не преступая рамок хорошего тона.

Халцедоновый Чертог, Лондон,

14 апреля 1590 г.

После впадения в немилость из покоев Луны растащили все ценное, только на платья никто не позарился: очевидно, никому не хотелось показываться при дворе в одежде изменницы, заключенной в темницу под Белой башней.

Она нарядилась в вороновы перья – простое, но элегантное платье с открытым спереди воротом и тонкой работы кружевными манжетами. Теперь ей, как никогда, требовалось продемонстрировать верность Инвидиане, одевшись в королевские цвета. Серебряные волосы она зачесала наверх и заколола простыми булавками, не прибегая к иным украшениям: сегодня ночью ее девиз – не только верность, но и скромность.

Приготовившись к выходу, она перевела дух, распахнула двери и выступила за порог своих покоев.

– Готовы? – спросил звучным басом сэр Пригурд.

Луна присела перед ним в вежливом реверансе.

– Тогда идемте со мной.

В пути через дворец их сопровождали двое стражей, вот только путь вел не в приемный зал. Добрый это знак или дурной? Оставалось только гадать. Пригурд вел Луну за собой, и вскоре она догадалась, куда они следуют.

Зал Статуй представлял собою длинную галерею, проложенную ниже уровня обычных покоев на половину лестничного пролета. По обе ее стороны тянулись шеренги скульптур, от простеньких бюстов до фигур в полный рост, порою столь монументальных, что каждая из них могла бы занять небольшую гостиную. Некоторые вышли из-под резцов смертных ваятелей, другие были изваяны дивными, третьи же вовсе не относились к творениям скульпторов, если только не считать скульптором василиска.

Оставалось только молиться, чтобы рассказы, будто Инвидиана держит в одном из укромных уголков Халцедонового Чертога живого василиска, не оказались правдой.

Пригурд со своими стражами остался на верхней площадке лестницы, и вниз Луна отправилась одна. Едва подошва туфельки коснулась пола, сбоку, в уголке зрения, что-то шевельнулось.

Вновь вспомнив о василисках, Луна невольно втянула голову в плечи. Но нет, то было отнюдь не жуткое чудище. Задумавшись, она просто приняла за статую человека. Что и говорить, очередной смертный носитель имени Ахилла был выбран Инвидианой не только за ярость в бою: его почти обнаженное тело могло бы служить образцом, скульптурным эталоном совершенства человеческого облика.

Ахилл взял Луну за плечо. Казалось, под кожей его твердых пальцев бьется, трепещет рвущаяся наружу жажда убийства. Конечно, Луна понимала, что кровожадность его направлена не на нее, но знала и другое: считать, будто Ахилл для нее не опасен, еще рановато. Не противясь, она пошла за Ахиллом вдоль галереи, под неусыпными взорами каменных статуй.

На полпути через галерею высился балдахин, под коим стояло кресло. Не подступая ближе, Луна грациозно (точное сказать, со всею возможной грацией, так как железные пальцы Ахилла все так же сжимали ее плечо) преклонила колени.

– Подведи ее ближе.

Не дожидаясь, пока Луна поднимется, смертный вздернул ее на ноги, проволок за собой еще несколько шагов и снова толкнул книзу.

В галерее воцарилась долгая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь дыханием да тихим шорохом, с коим сэр Пригурд у входа переминался с ноги на ногу.

– Мне было дано понять, – заговорила Инвидиана, – что ты обманула мадам Маллин.

– Так и есть, – отвечала Луна, стоя на коленях среди озера вороновых перьев. – И серьезнее, чем она думает.

Новая пауза, после которой Ахилл, повинуясь безмолвному приказу Инвидианы, выпустил плечо Луны, но Луна осталась стоять на коленях, опустив очи долу.

– Объяснись, – велела Инвидиана.