Чтоб никогда не наступала полночь

– Спасибо вам, мой драгоценный, – сказала Гертруда, отвесив ему жизнерадостный реверанс. – А теперь сделайте милость, возьмите-ка его снова. Конечно, у нас и своего запасца хватает – ведь то и дело приходится кого-нибудь выручать, но если Инвидиана прознает, что мы дали леди Луне бренного хлеба смертных… Что ж, мы ей ничего и не даем, не так ли? Хлеб ей дадите вы, все чинно да благопристойно. Насчет смертных, дающих ей хлеба или молока, королева ни словом не обмолвилась, да и права приказывать вам у нее нет. Хотя ей это, имейте в виду, не помеха.

Окончательно ошеломленный, Девен поднял миску и последовал за неумолчно болтающей брауни назад, к розовому кусту, послушно отворившемуся и впустившему их под землю.

Луна сидела все там же, в потайной комнате, и мыла ноги в лохани с чистой водой. Услышав его шаги, она подняла взгляд. При виде этого у Девена заныло в горле. Да, лицо и фигура ее изменились, однако движение осталось прежним, знакомым… Грубее, чем намеревался, он сунул миску ей в руки и сделал вид, будто не замечает радости и облегчения на ее лице.

– Нужно подумать, где его спрятать, – сказала Луна, принимая хлеб. – Да, ты, Гертруда, хитра, но Инвидиана все равно разгневается, если узнает.

– А вы, миледи, съешьте кусочек прямо сейчас, – посоветовала брауни, забирая у Девена миску. – Поспать бы вам здесь до утра, да слишком уж велик риск: вам нужно назад, во дворец, как можно скорее. Что там Пискун? Еще не возвращался?

– Вернулся, пока ты была наверху, – ответила Розамунда. – Фрэнсиса еще никто не нашел, а сэр Дервуд извещен, что должен скрыться.

– Вот и хорошо, вот и славно. Тогда, леди Луна, вам пора в путь. Вы готовы?

Глядя на нее, Девен сказал бы, что нет, однако Луна согласно кивнула. Небольшую ковригу она держала в ладонях бережно, как бесценный самоцвет. Отломив от нее кусочек, Луна отправила хлеб в рот, прожевала, проглотила. Девен смотрел на нее во все глаза: никогда в жизни ему не случалось видеть, чтобы обычный хлеб ели с такой бережливостью.

– Бренная пища укрепляет нашу магию против всего, что может развеять ее, – пояснила Розамунда. – Появляться без нее среди смертных опасно.

Что он и видел не далее, как нынче ночью… Понятно, отчего Луна обращается с хлебом, точно с великой ценностью!

– Мастер Девен, вы не сопроводите ее назад в Лондон? – деловито спросила Гертруда. – Верхом оно выйдет быстрее, а ехать в одиночку леди Луне не стоит – ну, разве что в мужском облике.

Упоминание о маскировке разом вернуло мысли к весьма неприятным материям. Луна сосредоточенно вытирала досуха ноги. Девену очень хотелось ответить отказом, однако он совершил ошибку, бросив взгляд на Розамунду с Гертрудой. Круглые лица сестер сияли такими наивными, умоляющими улыбками, что язык, не спросив позволения разума, сам собой произнес:

– С радостью, – после чего идти на попятную было уж поздно.

– Тогда идемте.

Луна поднялась, бросила полотенце на табурет и двинулась мимо Девена к лестнице. К тому времени, как он поднялся следом, она успела покинуть и гостиную наверху. Догнал он ее только снаружи, где Луна ждала его, повернувшись к дверям спиной. Казалось, слова застревают в горле.

– Мой конь там, – только и сумел сказать он.

Стоило Девену взяться за поводья, гнедой прекратил щипать травку. Звука шагов за спиной не слышалось, но, обернувшись, Девен увидел Луну в какой-то паре футов позади.

Вот только это была не она. Лицо ее стало иным, человеческим, однако (как с невероятным облегчением отметил Девен) не принадлежало Анне Монтроз.

– Кто это? – спросил он, не сумев скрыть горечи.

– Маргарет Ролфорд, – холодно отвечала Луна.

Девен скривил губы в язвительной усмешке.

– Некогда – камеристка Летиции Ноллис, насколько я понимаю.

Вероятно, при свете дня глаза Маргарет Ролфорд были карими. Ночью они казались бездонно-черными.

– Мои поздравления, мастер Девен. Вам удалось разузнать больше, чем я ожидала.

На это ответить было нечего. Собравшись с духом, Девен обхватил Маргарет за талию (заметно шире, чем у Луны и Анны), поднял ее в седло, а сам вскочил на коня позади.

Соглашаясь на просьбу Гертруды, он не подумал, что путь до Лондона придется проделать, держа в объятиях дивную!

Девен решительно стиснул зубы и тронул каблуками бока мерина.

Тоненький серп луны поднялся в небо еще до того, как он вернулся из Мортлейка. В полной темноте ехали они вперед, к горстке мерцавших вдали лондонских огней. Крепко сложенная, низкорослая Маргарет Ролфорд совершенно не походила фигурой на Анну Монтроз, и все же поездка пробудила воспоминания. Свежий, солнечный осенний день. Ветер, едва колышущий неприбранные девичьи волосы. Оба свободны от службы и развлекаются в обществе прочих придворных. Все юные леди катаются на смирных верховых лошадках, но Анне хочется большего. Посему он сажает Анну в седло и мчится галопом через луг, так быстро, как только осмеливается, крепко прижав к груди ее изящное, хрупкое тело…

Мало-помалу безмолвие сделалось невыносимым.

– Доктор Ди, – без предисловий сказал Девен. – Значит, он здесь ни при чем?