Чтоб никогда не наступала полночь

– Дело сделано!

Дворец Плачентия, Гринвич,

28–30 апреля 1590 г.

Предоставить кров всем домогавшимся аудиенций с Елизаветой и ее пэрами придворным, купцам и заезжей знати – тем более что при каждом слуги и свита – не смогли бы даже громады Хэмптон-Корта и Уайтхолла, вместе взятые. Посему после переезда двора в Гринвич Девену, испросившему и получившему отпуск, комнаты не отвели. Конечно, он мог бы обеспокоить сим делом лорда Хансдона: на лето многие из придворных разъезжались по собственным резиденциям, – однако остановиться на ближайшем постоялом дворе было куда как проще. В этом-то временном лагере – много ближе ко двору, чем его лондонский дом, но и не в самой гуще придворных – Девен и занялся составлением плана дальнейших действий.

Частый невод продуманных вопросов, заданных знающим людям, принес ему подробный рассказ о коронации Елизаветы, включая сюда и имена участников: не мог же Девен исключить вероятности, что второй стороной в пресловутом договоре была не королева – ею вполне мог оказаться кто-то иной. Первым на ум приходил лорд Берли. В те времена еще звавшийся попросту сэром Уильямом Сесилом, он был доверенным советником королевы с первых дней правления, и ничто, кроме смерти, которую он откладывал вот уже семьдесят лет, не могло бы побудить его уйти на покой. Мало этого, именно он преподал Уолсингему большую часть знаний касательно построения и работы разведывательной службы.

Да, Берли – кандидат хоть куда. Ради сохранения трона за Елизаветой он мог пойти на многое. Вопрос только, как обратиться к нему – да и к любому другому – с этаким делом…

«Покорнейше прошу прощения, но не вы ли случайно тридцать один год назад заключали договор с королевой эльфов и фей?»

Разумеется, подобного вопроса не задашь никому.

Впрочем, одним преимуществом Девен располагал. Мрачная обреченность во взгляде Луны, так просто, обыденно вспоминавшей о кровожадных забавах своей королевы, маячила перед глазами до сих пор. Какие бы еще препятствия ни преграждали путь, сколько бы Елизавета ни гневалась, сколько бы ни грозила отрубить кому-нибудь голову, ему в присутствии повелительницы, по крайней мере, не приходилось ежеминутно опасаться за собственную жизнь.

Да, но как же подступиться к задаче? Несмотря на все хвастливые речи об умении разнюхивать чужие тайны, Девен просто не знал, не представлял себе, с чего начать. В отчаянии он уже всерьез подумывал попросить Луну вернуться ко двору в образе Анны Монтроз и взять дело в свои руки: если ее сочтут повредившейся в уме, она ничего не теряет. А вот он, Девен… если его просто сочтут помешанным, можно считать, ему повезло. Существование дивных – еще туда-сюда, но волшебный чертог в недрах Лондона – это уж слишком.

Однако если ему поверят, это еще опаснее. От эльфов до демонов, от помешательства до ереси – всего один шаг, и тот невелик, а за ересь казнят даже джентльменов.

Отчего только он не раскрыл этой тайны при жизни Уолсингема?! Бог весть, как воспринял бы его откровения господин главный секретарь, но, по крайней мере, Девену было бы с кем поделиться ими! К тому же Уолсингем, получив доказательства, наверняка бы поверил… но Девен оказался слишком нерасторопен и не сумел выполнить поручения господина вовремя.

Мысль пришла в голову во время прогулки по берегу Темзы, на свежем ветру, ерошившем волосы так, что те поднялись над головой хохолком. Он занялся сим расследованием по поручению Уолсингема – в этом и состоял столь желанный, столь необходимый шанс на успех.

За помощью Девен пошел к лорду Хансдону. Несомненно, все то же самое, пользуясь властью секретаря Тайного Совета, мог бы сделать и Бил, но Бил слишком уж многое знал о намерениях Девена, а значит, задал бы слишком много вопросов. Помощью Хансдона заручиться было проще, несмотря на его явное любопытство насчет Девеновых целей и недавней отлучки со службы.

Подарок Хансдону, подарок графине, подарок для королевы… Девен уже начал подумывать о золоте фей. Не могли бы сестры Медовар хоть как-то помочь с расходами на это дело? Нет, пожалуй, ответа лучше не искать.

Удобный случай представился ветреным, светлым днем четверга. Ветер разогнал облака, заслонившие солнце, и королева выехала на охоту. Сопровождал ее, как всегда, избранный круг придворных дам, с десяток прочих придворных, а также доезжачие, сокольничие и прочие слуги. При одной мысли о множестве любопытных глаз и ушей вокруг Девену казалось, будто он угодил в огромный зверинец, но на большее рассчитывать не приходилось.

– Каково расположение духа Ее величества? – спросил он леди Уорик, выехав следом за остальными навстречу мимолетному, неверному сиянию утра, в любую минуту готовому смениться ненастьем.

Несомненно, графиня полагала, что вопрос его связан с Анной.

– Непредсказуемо, как и погода, – отвечала она, бросив взгляд на мчащиеся по небу тучки. – С чем вы ни собираетесь к ней обратиться, я бы советовала повременить.