Чучело и его слуга. Я был крысой

– Нет, нет, – помотал головой сержант. – Сейчас он уже крысой себя не считает. Но говорит, что был крысой раньше. А его адрес – да, само собой! У нас все записано.

И сержант назвал ему адрес Боба и Джоан.

– Только имейте в виду, – добавил он, – что это негодный мальчишка. Крыса он там или не крыса – без разницы, все равно он плохо кончит.

– Премного благодарен, – сказал королевский философ. – Доброго вам дня.

* * *

Боб сидел у себя в мастерской и вощил дратву.

– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Чем могу быть полезен?

– Это вы – мистер Боб Джонс? Опекун мальчика по имени Роджер?

Боб вздрогнул и бросил на гостя опасливый взгляд:

– Что он еще натворил?

– Я просто хотел бы на него посмотреть. Он дома?

– В прачечной, помогает моей жене. За ним глаз да глаз нужен, а не то наестся мыла. А вы кто будете, сэр? И зачем он вам понадобился?

– Из чисто философского интереса. Ну так что, могу я взглянуть на мальчика?

– Почему бы и нет, – пожал плечами Боб. – Ступайте за мной, сэр…

И Боб отвел королевского философа в прачечную – жарко натопленную, влажную и пропахшую мылом. Джоан помешивала длинной палкой простыни, отмокавшие в чане с горячей водой, а Роджер пропускал через отжимной каток мокрую наволочку и время от времени украдкой пробовал ее на зуб.

– Миссис Джонс? – спросил королевский философ. – А это и есть Роджер?

Джоан вытерла руки и притянула Роджера к себе. Тот уставился на королевского философа большими черными глазами, блестящими от любопытства.

– Вам нужно что-то постирать, сэр? – осведомилась Джоан.

– Нет-нет. Мне стирают дворцовые прачки. Я просто хотел бы немного поговорить с вашим… э-э-э… с этим малышом. С Роджером.

– Он, часом, ничего не натворил? – встревожилась Джоан.

– Нет, нет, – заверил ее философ. – У меня чисто философский интерес.

– Ну, коли так… можете поговорить с ним в гостиной, если угодно. – Джоан провела их в жилую комнату, где пахло мебельным лаком. – Придется мне вас оставить, – сказала она, – а то у меня стирки еще невпроворот. Веди себя хорошо, Роджер! Отвечай этому джентльмену вежливо. И ничего тут не грызи.

И Джоан ушла, а королевский философ сел на стул и стал разглядывать Роджера. С виду это был обычный мальчик лет восьми-девяти, только почему-то в ливрее.

– Скажи-ка, Роджер, – начал философ, – а почему на тебе ливрея пажа?

– Не знаю. Наверно, я забыл, но точно сказать не могу. Вот если б я точно помнил, забыл я или нет, тогда, наверно, знал бы, что раньше я это знал. А так – ну, не знаю… Может, я просто не запомнил, как забыл.

К проблемам эпистемологии философу было не привыкать, так что он понял мальчика без труда.

– Ясно, – кивнул он. – А теперь я бы хотел исследовать тебя как положено. Не возражаешь? – И на всякий случай добавил: – Это не больно.

– Я и не боюсь, – заверил Роджер.

Но королевский философ уже не слышал его. Он думал о книге, которую можно будет написать об этом диковинном ребенке. Какое открытие! Случаи, когда детей выращивали волки, уже известны, но никому еще не довелось изучить ребенка, воспитанного крысами. Это верный путь к славе! Королевский философ потер руки и, оставив Роджера дожевывать кисточку от абажура, пошел еще раз поговорить с Бобом.

– Так вы хотите его забрать? – нахмурился Боб.

– Просто провести кое-какие испытания… ну, знаете, взвесить его, обмерить и так далее. Выяснить, как могла повлиять на человеческого ребенка жизнь среди крыс. Это вопрос исключительной философской важности.

– Но когда он жил среди крыс, он еще не был человеческим ребенком, – возразил Боб. – Он только потом очеловечился.

– Помилуйте! Не мог же он и в самом деле быть крысой! – воскликнул королевский философ, печально подумав, с какими легковерными простачками приходится иметь дело.

– Хм-м… – протянул Боб. – Ну, хорошо. Приведете его обратно сегодня вечером. Да смотрите, не обижайте его! Не знаю, какую ответственность мы несем по закону, но он пришел именно сюда и постучался в нашу дверь – и мне этого достаточно. К тому же он славный малыш, хоть и грызет все подряд. Так что вы уж за ним приглядите.

– Можете не сомневаться, – сказал королевский философ.

Роджер тем временем сжевал все кисточки с абажура, кроме одной. Боб вздохнул, оторвал последнюю и положил ее мальчику на ладошку.

– Не понимаю, как ты все это перевариваешь, – пробормотал он.

– Ага, – кивнул Роджер. – Для меня это тоже загадка.

– Сейчас ты пойдешь с этим джентльменом и будешь делать все, что он скажет, понятно? А вечером он приведет тебя обратно – как раз поспеешь к ужину.

Роджер попрощался с Бобом и, всем довольный, зашагал следом за королевским философом.

Философское исследование

Когда они добрались до дворцовой лестницы и начали подниматься, Роджер встрепенулся:

– О! Я тут уже бывал!

– Ты уверен, мой мальчик? – уточнил королевский философ.

– Да, да! Я катался на этих перилах.

Философ сделал себе мысленную пометку: «Не отличает реальность от фантазий».