Чучело и его слуга. Я был крысой

– Ага, я так и думал, что это ты! Прирожденный смутьян! Я сразу это понял. Веришь, не веришь, а только я услышал слова «рынок» и «сыр», как вспомнил про тебя. Хорошо, что я записал твой адрес. Ну, посмотрим, как обрадуются твои тетя и дядя, когда узнают, что за тебя придется внести залог.

Вскоре Боб явился в участок – и, разумеется, совсем не обрадовался.

– В чем дело, сержант? – спросил он. – Мальчик что-то натворил? Жена говорит, что оставила его в школе.

– Где бы она его ни оставила, – с торжеством объявил сержант, – теперь он у нас. И должен вам сказать, плохи у него дела, у вашего паренька. Общественные беспорядки и уголовно-наказуемый ущерб. Не удивлюсь, если это потянет на настоящий бунт. Ведите его сюда! – велел он констеблю.

– Бунт? Да как, по-вашему, маленький мальчик может поднять бунт?

Констебль вернулся с Роджером, которого крепко держал за локоть. При виде Боба мальчик тут же расплылся в счастливой улыбке.

– Ой, я так разволновался! – сказал он. – Из-за этого все и началось. Хотя, если честно, я бы не разволновался, если бы тот головной меня не ударил.

– Что? – переспросил Боб. – Тебя кто-то ударил? Почему?

– Я не знаю. Для меня это загадка, – ответил Роджер. – Она сказала – «пойдешь в головной кабинет». И я сначала не понял, что это значит. Подумал, может, там у них кабинет с какой-то головой. Ну, вроде как голова стоит на столе или на такой, знаете, подставочке. В общем, мне стало интересно пойти посмотреть, как оно там устроено. Но когда он пришел за мной, я так понял, что это он и есть головной. Только у него были и руки, и ноги, и все как полагается. И я не знал, чего он от меня хочет. А он сказал, чтобы я наклонился, ну я и подумал: он, наверно, хочет поиграть в лягушки-попрыгушки – я еще раньше видел, как они там во дворе играют. Вот я и наклонился, да только он прыгать не стал, а взял и треснул меня этой своей мерзкой палкой! Ужас! Хвостику больно! Я тогда сразу подумал: уж лучше бы он и правда был одной головой, без рук без ног, – тогда бы не смог никому сделать больно! В общем, я убежал, а потом, с этим сыром и собаками, совсем запутался. Меня поймали и держали здесь, в той комнате. А что, нам уже можно идти?

– Вы видите, сержант? Он не преступник, – сказал Боб. – Это просто маленький мальчик, который еще не понимает, что к чему. Или вы хотите обрушить всю тяжесть закона на этого несчастного малыша, который просто потерялся и запутался?

– А как насчет возмещения ущерба? – вмешался торговец сыром, только что прибывший в участок. – Он обрушил мой прилавок, и весь товар погиб! Кто мне за это заплатит?

Боб поник.

– Я заплачу, – вздохнул он. – Пришлите счет. Только имейте в виду, я человек небогатый.

– Сержант, – сказал констебль, – а это часом не тот маленький хвастун, который тут заливал, как он на рынке знает все ходы и выходы? Ну, что он, дескать, был крысой?..

– Да, да, это я! – радостно подтвердил Роджер. – Только я уже не хвостун. Когда я стал мальчиком, хвост куда-то делся.

– А ну цыц! – скомандовал сержант. – Крысам не место в порядочном обществе. Их положено истреблять.

Роджер, конечно, не знал, что такое «истреблять», но прозвучало это как-то неприятно. Он крепче вцепился в руку Боба и промолчал.

Столковались на том, что Боб заплатит за сыр, а Роджер впредь будет паинькой.

– И если я еще раз увижу тебя здесь, – добавил сержант на прощание, – ты об этом горько пожалеешь. Заруби себе на носу!

Интересный и странный случай

Стояло ясное солнечное утро, но королевский философ все еще сладко спал.

Обычно в это время суток король любил потолковать с философом за чашечкой кофе с печеньем – обсудить, например, почему бутерброд всегда падает маслом вниз, а мухи непременно летают кругами, прежде чем сесть на потолок. Но сейчас королевская семья пережидала время в отеле «Сплендифико», пока дворец готовили к свадьбе, и его величеству было не до философии.

Слуга, разбудивший королевского философа к ланчу, приходился кузеном тому самому констеблю, который накануне арестовал Роджера. И зная, как старик-хозяин любит все необычное, слуга рассказал ему о вчерашнем происшествии.

– Мальчик утверждает, что он – крыса?

– Что он был крысой, сэр. И так уж он, знаете, говорил, как будто так оно точно и было. У кузена моего аж мурашки по спине пошли. Он крыс терпеть не может.

Королевский философ записал фамилию полицейского и, перекусив, отправился в участок – расспросить об этом удивительном деле подробнее. Его визитная карточка произвела на сержанта сильное впечатление.

– У вас тут написано «философ», да не просто философ, а «королевский», – сказал сержант. – Вот я и думаю – а верно ли я угадал, что вы могли своими глазами видать невесту принца? Какова она собой? Вправду ли так хороша, как на снимках?

Королевский философ удовлетворил его любопытство, а потом в свой черед спросил:

– Я слыхал, вчера тут побывал мальчик, который считает себя крысой. У вас не осталось его адреса?