Чучело и его слуга. Я был крысой

– Совершенно верно, милорд, – радостно подхватил мистер Штоппор, ничуть не смутившись. – Так и есть. Но когда я нашел это существо, было уже очень поздно. Не ходить же по домам среди ночи? К тому же этот крысенок как будто привязался ко мне с первого взгляда. Он пошел за мной сам. Что оставалось делать? Я пожалел его и забрал домой, моя дорогая жена накормила его, и пока мы смотрели, как он ест, мне пришла в голову мысль: а что, если выставить его в моем павильоне как образовательное пособие? Мы изрядно потратились: ведь надо было оборудовать ему комфортный фургон, обеспечить разнообразное питание и должным образом представить его серьезной и разборчивой публике. И должен признаться, милорд… – тут мистер Штоппор достал из кармана огромный носовой платок и шумно высморкался, – …должен признаться вам, что мы с женой очень привязались к этому созданию. Мы полюбили его всей душой! По вечерам он сворачивался клубком у наших ног и брал пищу из рук. Нам даже удалось научить его говорить несколько слов. – Он промокнул глаза. – Но увы! Сколько волка ни корми… – горестно вздохнул он. – Можно взять зверя в дом, но нельзя сделать из него человека. В конце концов это коварное создание прогрызло стенку фургона и сбежало, и больше мы его не видели.

Боб держался из последних сил. Как же у него чесались руки дать в нос этому лживому мистеру Штоппору! Но он понимал, что тогда его тут же вышвырнут из зала, да и Джоан крепко сжимала его руку, впившись ногтями в ладонь.

– Какие выводы о природе этого существа вы сделали на основе непосредственных наблюдений? – осведомился между тем судья.

– Ну, – сказал мистер Штоппор, – он, конечно, неплохо подражал людям. Но это не человек. Что-то эдакое в нем определенно было… какая-то, знаете ли, паршивость! Гнойники, нарывы… Страшно даже представить, как мы рисковали здоровьем! Но преданность моя науке столь велика, что в те дни я об этом и не задумывался. И он действительно грыз все подряд – точно как крыса, только гигантская! Это-то и выдавало его натуру. Да еще гнойники.

– А как по-вашему, мистер Штоппор, возможно ли успешно приручить подобное существо? Что подсказывает ваш опыт?

– Нет, сэр, невозможно. Пока оно еще не выросло и подобно, скажем, щенку или я уж не знаю, как назвать детеныша этого вида, оно и впрямь может подражать человеку и даже выказывать привязанность. Но стоит ему подрасти и войти в силу, как оно тотчас начнет дичать. Оно будет стремиться доминировать, если вы понимаете, о чем я, и перестанет слушаться. Это вам не собака и даже не кошка – одним словом, нечего даже и равнять его с настоящим домашним животным. Это дикий и свирепый зверь. Как только он станет немного крупнее, ничто уже не помешает ему вырвать вам глотку и сжевать ее прямо у вас на глазах. И с превеликим облегчением! – не скрывая собственного облегчения, добавил он.

– Значит, вы не имеете понятия о том, что произошло с Чудовищем после того, как оно сбежало?

– Ни малейшего, ваша честь.

– А как обстоят дела в вашем выставочном павильоне на данный момент, мистер Штоппор?

– О, у нас сейчас великолепная и весьма необычная выставка, ваша честь! Серпентина, Девушка-Змея. Наполовину змея, наполовину женщина. Это гибкое и зловещее создание продемонстрирует вам поистине сверхъестественную…

– Она настоящая? Или такая же, как ваша русалка?

– А вас, я вижу, не проведешь! – мистер Штоппор расплылся в улыбке. – Нет, это всего лишь безобидное развлечение. Сегодня и только для вас – за полцены, дамы и господа! Шанс увидеть Девушку-Змею всего за полцены, пока идут слушания…

– Спасибо, мистер Штоппор. Можете покинуть трибуну.

Сойдя с трибуны, мистер Штоппор двинулся по проходу, раздавая листовки направо и налево, пока не заметил Боба и Джоан, сверливших его яростным взглядом. Тут он быстро отвел глаза и поспешил вон из зала.

Пристав между тем передал судье какую-то записку. Судья прочел и воскликнул:

– Отлично! Пригласите его прямо сейчас.

Пристав вышел, а Боб шепнул жене:

– Чем дольше они болтают, тем хуже! Нужно было просто привести малыша сюда и поставить перед залом. Все бы сразу увидели, что никакое он не чудовище!

– Это вряд ли, – шепотом возразила Джоан. – Чем дольше это тянется, тем меньше шансов, что они увидят в нем человека. Теперь они уже просто не могут себе этого позволить.

Пристав вернулся и объявил:

– Доктор Септимус Проссер, королевский философ!

– Ну да, конечно. Теперь они поползли из всех щелей! – еле слышно пробормотал Боб, пока королевский философ поднимался на трибуну.

– В чем заключаются ваши обязанности, доктор Проссер? – приступил к допросу судья.

– Его величество король – чрезвычайно талантливый философ-любитель. Я имею честь служить его личным советником по вопросам философии.

– Не будете ли вы так любезны поведать суду о своей встрече с Чудовищем?

– Разумеется. До моего сведения довели, что в городе появился ребенок, утверждающий, что раньше он был крысой. Мне стало любопытно. Я разыскал ребенка и провел несколько испытаний.

С этими словами королевской философ извлек из чемоданчика стопку бумаг и надел очки.