Чудеса Дивнозёрья

– Неправда! Когда разделяешь новогоднее настроение с другими, его становится только больше. Потому что каждый вкладывает в праздник частичку своей души. И от множества таких искорок всем становится теплей и радостней.

– Тая, не трать красноречие понапрасну, – встрял Пушок. – Этот тип врëт и не краснеет. Нет у него никаких шуликунят. Всё себе захапать хочет. У-у-у, жадина!

– Как же нет, когда вот, – кивнула Тайка на сугроб.

– Это иллюзия. Он тебя разжалобить пытается, зубы заговаривает.

– Ифь, фитренький! – Шуликун сплюнул на снег, и сугроб стал прежним. – Рафкуфил мой морок. Как догадался?

– А ты меня не узнаёшь? – Пушок приподнял верхнюю губу, показав клыки. – Хотя да, я в те годы ещё котëнком был…

– Так это ты?! – пискнул шуликун срывающимся голосом. – Принефла же нелёфкая!

– Я всё про тебя знаю. – Эти слова Пушок промурлыкал, но прозвучало всё равно угрожающе. – И что деток у вашего племени нет, потому что вы из печного пепла родитесь, и что людей с пути зимой сбиваете да норовите в прорубь заманить, и что праздник нарочно портите.

– Я ж в Дифнозёрье сбежал, фтобы вас, коловерфей, больше не фстречать. Горе мне, горе! – закатил глаза шуликун.

А Пушок усмехнулся:

– Облажался, голубчик. Нас тут знаешь сколько? Тебе и не снилось. Даже один лысый есть. Типа сфинкс. Вот он вообще зверь! А я добрый. Поэтому предлагаю: возвращаешь нам новогоднее настроение, забираешь шапку – и чтобы больше мы тебя в Дивнозёрье не видели.

– Хорофо-хорофо. Только, пожалуйфта, не надо ф-финкса!

Пушок слегка разжал когти, позволив шуликуну достать из кармана круглую льдинку, внутри которой сияло-переливалось что-то похожее на огонёк новогодней гирлянды. Тайка сообразила: протянула ладонь, а потом крепко-крепко сжала её в кулаке. Пусть поскорее растает.

Они с Пушком переглянулись, и коловерша отпустил шуликуна. Тот схватил колпачок, впопыхах напялил его задом наперёд и – плюх – нырнул в сугроб: только его и видели.

* * *

Обратный путь выдался нелёгким. Льдинка обжигала ладонь холодом, даже варежки не помогали. Хорошо, что Пушок помог нести лыжные палки.

– Ты молодец. Я бы без тебя ни за что не справилась, – сказала Тайка, когда они вошли в деревню.

И это была чистая правда. Шуликуну почти удалось её обмануть.

Коловерша раздулся от гордости, став похожим на мохнатый шарик.

– Скажи это ещё раз!

– Это полностью ваш успех, детектив. Вы заслужили шоколадную медаль от благодарных жителей Дивнозëрья.

– Всего одну? Я рассчитывал минимум на три. И праздничный торт. У нас же будет торт?

Рукам больше не было холодно: искорка наконец-то оттаяла. Теперь Тайка ощущала лишь щекотное покалывание в ладони, словно от пузырьков газировки. Внутри тëплой волной разливалась позабытая радость. Искренняя, как в детстве.

Лёгкий снежок кружился в воздухе, в окнах горел уютный свет, весело мигали лампочки ëлок, где-то вдалеке слышались гитарный перебор и песня. В какой-то миг ей даже почудились тихое ржание, скрип полозьев и звон бубенцов за поворотом. Но Тайка не побежала на звук, чтобы не спугнуть чудо. Пусть Дед Мороз спокойно развозит подарки, а она будет заниматься своими делами.

– Конечно, у нас будет торт, – улыбнулась Тайка. – И салат оливье. И мандарины. Всё будет, Пушочек. Ведь завтра Новый год!

И искорка на ладони, словно услышав её слова, засияла ещё ярче.