Чудеса в решете

— Я все понимаю, даже больше, чем ты думаешь, бездонная бочка эля. Выпить захотел? Да?.. А это что за монеты такие? Это не королевские и не имперские. Медь, серебро…

— Это сколько? — показала она Антону десятку.

— Десять рублей.

— Десть рублей, значит, десять дибар.

— А это сколько? — показала она пять рублей.

— Пять.

— Значит, пять серебряных монет…

— Подожди, Франси, это не серебро. — попытался остановить женщину Антон.

— Не серебро? А что тогда? — спросила женщина, пробуя на зуб монету.

— Не знаю.

— Если она белая, значит, серебро, меняла скажет, сколько это. А тебе на вот десять дибар, — протянула она мужу десять рублей. Хватит на пару кружек эля.

— Я тоже хочу эля! — встрепенулся Антон, который неожиданно ощутил жажду.

— Там хватит вам на двоих, — решительно обрубила все желания мужчин Франси. Подъедем к постоялому двору, я серебро обменяю на королевские таланы.

Антон спорить не стал.

«Хватит, так хватит», — подумал он, а Флапий даже расцвел от предстоящего удовольствия.

Постоялый двор представлял из себя большой добротный сарай с обширным огороженным плетнем двором.

Флапий, отстав на полшага, указал рукой Антону, чтобы он следовал на постоялый двор. Антон, робея, не зная, что его там ждет, пошел к деревянному крыльцу под навесом. Из дверей вышла группа людей, и Антон по привычке хотел посторониться, пропустить их, но в спину ему уперся кулак Флапия.

— Прогоните их, милорд! — зашипел он. Антону ничего не оставалось делать, как идти прямо в эту толпу. При его приближении люди сняли уродливые шапки и поклонились, давая ему пройти. Флапий забежал вперед и подобострастно открыл перед ним дверь. Из помещения постоялого двора на Антона обрушился затхлый запах немытых тел, влажных испарений и чада из кухни.

— Что-то мне не нравится это придорожное кафе, — пробурчал он, — тут воняет.

— Где воняет? — Флапий жадно вдохнул ароматы зала и, предвкушая выпивку, довольно расплылся в улыбке. У небесных фейри в их дворцах хуже пахнет, чем здесь, милорд, — и решительно подтолкнул Антона внутрь. Без кружки выпитого эля он уходить не собирался, а на пути к его счастью столбом стоял и крутил носом молодой милорд.

— Ничего, пообтешетесь, привыкните, — пробубнил он и быстро направился к стойке. К Антону подскочил круглолицый парень в грязном, когда-то белом фартуке, и, непрестанно кланяясь, поспешно заговорил:

— Проходите, ваша милость, в зал для господ. Я вас провожу. Вон туда, к стойке. Там огороженное место. Там вам будет удобно… Мы рады, что вы посетили наш постоялый двор. Надеюсь, что вы останетесь довольны. У нас лучшая кухня и эль во всей округе.

У Антона от чада защипали глаза, и он непроизвольно поморщился, чем нагнал страха на полового.

— Вот, садитесь сюда. — Парень, пятясь, смахнул грязной тряпкой со стула крошки, и Антону ничего не оставалось, как сесть. Он был уже не рад, что захотел попробовать местного эля.

— Чего изволите?

— Эль, и все. Кружку, — сказал, как отрезал, Антон, и половой тут же испарился. Через некоторое время глаза и нос Антона привыкли к обстановке, и он стал с любопытством оглядываться.

У стойки, слева от того места, где сидел Антон, состоялся разговор Флапия и толстым мужиком с сальной рожей. Флапий выложил перед ним десять рублей. «Барнен» повертел монету в руках, понюхал.

— Качественно сделана, — уважительно произнес он. — Сколько тут, и откуда монета.

— Десять дибар, греческая.

— Чего тебе? — спросил «бармен», пряча монету.

— Четыре эля и две стопки горькой. Мне и моему господину, — указал головой на Антона Флапий.

— Господина уже обслуживают…

— Я сам обслужу.

— Как знаешь.

Справа находился стол, за которым сидел сухенький, с крючковым носом человек с тюрбаном на голове, а возле него стоял с дубиной на поясе бородатый мужик, очень похожий на тех горцев, которых убил Антон в первый день своего появления на горе. К нему подошла Франси.

— Желаю здравствовать, господин Аль Велвел, — поздоровалась она.

— И тебе не хворать, Франси. Как ваш господин?

— Помер.

— Помер? Ну, хорошего ему посмертия… Что принесла?

— Монеты издалека.

— Покажи.

Разговор шел, как между старыми знакомыми, и Антон даже немного испугался, что меняла, а это был он, сразу догадается, что у нее не серебро. Стыда потом не оберешься.

Франси выложила рубли на стол перед менялой. Тот внимательно осмотрел монеты.

— Качество исключительное, таких я еще не видел. Откуда?

— Не знаю, господин Аль Велвел. Молодой милорд привез из дальних странствий.

— Так у сэра Робарта есть наследник?

— Появился.

Меняла покивал головой.

— Это хорошо! — сказал он. — Негоже феод оставлять без присмотра. Так хозяйство в упадок придет. Может, вам нужен толковый управляющий? Так я могу…

— Сама справлюсь. Монеты примете?

— Это, Франси, не серебро, но монеты знатные. Приму без обмана по весу. Устраивает?

— Вполне.

— Он сложил на весы рубли, на другую сторону королевские таланы. Антон автоматически считал серебряные кружочки. Вышло семь.

— Добавить бы надо, — промолвила Франси и недовольно поджала губы.

— Могу дать еще пятьдесят дибаров, и все. Я должен получить свою прибыль, Франси.