Чудеса в решете

— Ты кто? — удивившись, спросил он и плотнее закутался в простыню.

— Я Рада.

— Это хорошо, что ты рада. Правда, не знаю, чему. Но что ты тут делаешь?

— Я Рада. Ваша новая служанка, милорд. — Женщина, присев, поклонилась, отведя руки с подолом платья в стороны.

— Служанка? Ах, да, — вспомнил он. — Я просил прислать женщину постарше, вдову. Но я спросил, что ты тут делаешь?

— Я вышла встретить вас, а вы пошли сюда. Я увидела, что вы решили искупаться в бочке, и принесла простыню… Утром я не могла попасть к вам в подвал, вы заперлись, и оставила таз с водой у порога.

— Так это ты его там оставила, а я в него наступил… понятно.

— Не гневайтесь, милорд…

— Да я уже не злюсь… — махнул он рукой. — Но раз уж ты здесь, принеси мне другую одежду, эта вся изрезана. Но ее не выбрасывай, я в ней заниматься буду.

— Я быстро, милорд.

Женщина ушла, а за ней, виляя обрубком хвоста, поспешил Патрон. Пес уже полностью освоился в замке. За пределы не выходил и завел дружбу с поварихами. Встретив утром Антона, он повертелся рядом и тут же удрал на кухню.

Из конюшни вышел Эрзай. Поглядел на одежду и покачал головой.

— Этот старик зверь, а не человек. Зачем вы, сэр, себя так мучаете?

— А ты зачем меня палкой бил?

— Так это просто учеба, палка не меч.

— Там тоже учеба, — вздохнул Антон. — Кто эта Рада? Что за женщина? — перевел он разговор на другую тему.

— Нормальная женщина, работящая, без детей. Замужем была пару месяцев, потом мужа медведь на охоте задрал. Пять лет уже одна мается. Бабам земля не положена. Подрабатывала у селян. То сена накосит, то урожай поможет собрать. Огород, ягоды да грибы — вот и все ее хозяйство. Шьет хорошо. Ее отец портным был, пришел в село да и остался… Да-а… вон она идет. Сами поспрашивайте.

Эрзай ушел на конюшню. Рада положила на колоду сверток. Без стеснения спросила:

— Чем-то помочь?

— Просто отвернись.

— Зачем? — удивилась та.

— Я голый!

— Я видела. Вот исподнее, берите. — Была она какая-то мягкая в разговоре, что-то такое в ней было располагающее, неуловимо слухом чарующее. Она словно обволакивала его мягким коконом. То ли голос, простой, доверчивый, то ли еще что… но Антон махнул рукой на стыд. Снял простыню и, не стесняясь присутствия женщины, стал одеваться. Рада нагнулась, помогла надеть сапоги и выпрямилась. Мягко улыбнулась материнской улыбкой и тем же проникающим в душу и оставляющим там след голосом певуче произнесла:

— Вас уже все ждут откушать.

Антон сделал шаг и вдруг остановился. Вновь крестик дал о себе знать, но теперь ледяной изморозью. Он медленно повернулся к Раде.

— А почему ты снова не вышла замуж? — спросил он.

— А у нас мужиков мало, а баб много, на всех не хватает.

— А может, потому, что ты колдунья, Рада? — прищурившись, спросил Антон, и наваждение, исходившее от ее голоса, моментально прошло. Перед ним стояла красивая, но обычная молодая женщина с испуганным побледневшим лицом. — Давай договоримся, ты меня больше не околдовываешь, я не обращаю внимания на твой дар. Только скажи мне, что ты можешь?

Служанка несколько мгновений стояла молча. Затем ответила без утайки:

— Шить могу и приворожить.

— Понятно. И почему не приворожила какого-нибудь мужика из селян?

— Не любы они мне.

— А я, стало быть, люб?

— Стало быть, любы, — тихо ответила женщина. Она не опускала глаза и смотрела прямо с бабьей тоской по мужской ласке во взгляде.

— Франси знает о твоих способностях?

— Знает.

— Тебя взяли, чтобы ты согревала мне постель?

— И для этого тоже.

— А еще для чего?

— Она считает, что в вас скрыта сила, и хочет, чтобы я ее разбудила. Сила госпожи Заката.

— Только для этого? Больше ничего?

— Еще прислуживать вам, милорд.

— Понятно. Скажи мне честно, кому ты будешь служить, мне или Франси?

— Вам, милорд.

Антон видел ее так, словно она была прозрачной, и скрытых смыслов в ней не находил. Он не понимал это состояние, но почему-то полностью ему доверял. Еще он понял, что в этом замке не все так просто, как кажется на первый взгляд, и Франси и Флапий — они закрыты от него завесой. И что там, за этой завесой, он не знал. Но он видел Раду, можно сказать, «насквозь».

— Хорошо, ты придешь ко мне сегодня ночью. Помойся предварительно с желтыми цветами. И так делай каждый раз, когда я тебя позову. И помни! Ты служишь только мне… Я посмотрю на твою преданность…

В Антоне как по щелчку пальцев включился скрытый полицейский. Он подловил нарушителя и, прикрывая его делишки, завербовал. Антон в упор посмотрел на женщину.

— Но об этом никто не должен знать, — добавил он. — А я должен знать обо всем, что происходит в замке. Это понятно?

— Я поняла, милорд. — Щечки ее миловидно порозовели. Они не спеша пошли к башне.

— Мы привезли вещи из города, — сменил тему разговора Антон. — Мешок стоит у меня в подвале, после обеда возьми его, перебери и приведи одежду в порядок. Потом я посмотрю, что там есть.

— Хорошо, милорд.