Чудеса в решете

После обеда Антон поднялся на башню. На крышу под куполообразным навесом вела приставная лестница, которую в случае нужды можно было быстро поднять наверх. Антон сверху осмотрел свои владения. Он не был знатоком в средневековой фортификации, но должен был признать, что замок построен разумно. Перед воротами высилась высокая башня, или донжон. Перед ней навес коновязи. Там всегда стоял конь под седлом. Ворота высокие, но узкие. Через них могла проехать лишь одна повозка. По обеим сторонам ворот небольшие каменные башни с бойницами. Слева и справа от донжона высокие, метра четыре высотой, каменные пристройки. С левого крыла находился перекидной мостик на помост частокола. В случае невозможности удержать оборону по частоколу защитники переходили на крышу пристроек. На верху башни — каменный бассейн для сбора дождевой воды. Сейчас он был пуст и завален нанесенным ветром мусором, птичьим пометом…

Антон смотрел на большой участок заднего двора, который доходил до самой кручи берега реки. На эту кручу вываливали отходы и лишний навоз.

Сверху он видел конюшню на десяток лошадей. Перед ней стоял сеновал. Справа от конюшни пустое пространство — дровянник, где были сложены нарубленные дрова, и там Эрзай оборудовал стрельбище. Еще правее свинарник, затем птичник. В противоположном конце заднего двора притулились кузница и несколько пустых мастерских. Оружейная, плотницкая и гончарная. Все сделано добротно, на века.

«Из гончарной мастерской можно сделать баню», — решил он. Там есть печь и много места. Можно оборудовать парную, греть воду и мыть всех в замке раз в неделю. К стене казармы можно пристроить помещение для слуг…

«Кстати! — пришла ему в голову неожиданная мысль, — А почему они все одиночки? Мужчины отдельно и женщины тоже отдельно. Непорядок». Он постоял в задумчивости.

«Торвал и Эрзай, они сами по себе. А вот свинарь, плотник, краснодеревщик — еще не старые мужики, и без баб. Странно это и непорядок! Жена, она…» — что она, Антон додумать не смог, но понял, что мужикам жены нужны.

Антон имел такой характер, что если что-то решал, то старался делать это сразу. Если откладывал, то возвращался к этому вопросу спустя длительное время. Новые заботы, текучка не давали ему взяться за продуманные дела, и он откладывал их на завтра. А завтра на послезавтра…

Он спустился ниже на этаж, где скребли и мыли пустые помещения бедуинки.

— Зухра! — громко и повелительно позвал Антон, упершись взглядом в отставленные широкие соблазнительные зады, обтянутые шелковыми шароварами. Зады испуганно дернулись. Раздался многоголосый:

— Ой! — И один зад развернулся передом, выставив напоказ узкую талию и большие, налитые, с черными сосками, оливкового цвета полушария.

Бедуинка без всякого стеснения прогнулась в спине и, довольная произведенным эффектом, улыбнулась:

— Я здесь, мой господин.

Антон растерянно проморгался и откашлялся.

— Кхм… Это… — он облизнул мгновенно высохшие губы. — У меня есть трое холостых мужчин… Кхм. — Он отвел глаза от бесстыдно открытой на обозрение груди женщины. Из твоих кто замуж за них пойдет?

— Я пойду, — живо ответила та. — Зарида пойдет и Рабият. А за кого?

— А за кого ты хочешь?

— Я за Сильтака… За мастера боя.

— За кого? — удивился Антон и вновь посмотрел на женщину. — Он же старый!

— Да Рассвет с вами, господин. Какой он старый? Он в самом соку мужчина, и он нас всегда защищал…

— Мгм… Кхм, — Антон был огорошен. — А он согласится?

— Вы ему только скажите, господин, и он согласится.

— Ладно. Значит, ты пойдешь за Сильтака. Кто пойдет за краснодеревщика, Брунко?

— Я пойду! — еще один зад сменился налитой грудью.

— А ты кто? — Антон не успел узнать всех по именам.

— Зарида, господин. Вы ему руки только вылечите…

— Уже вылечили… Ясно, а кто за плотника?

— Я! Я! — перед глазами Антона появились еще две пары оливковых холмов. Причем, у одной пары шаровары низко сползли, открывая поросшую курчавыми волосами низменность. Но руки быстро исправили это нарушение формы одежды, подтянув шаровары.

— Решайте, кто пойдет за плотника, кто за свинаря, — предложил Антон и тут же пожалел об этом.

— Я пойду за плотника… Нет, я пойду за плотника. — Две бедуинки встали друг напротив друга в воинственных позах.

— Тихо! Ослицы! — прикрикнула Зухра. — По старшинству. Ты, — она ткнула в одну, — Рабият, пойдешь за свинаря, он постарше. Ты, Залия, за плотника…

— А я? — повернулась последняя бедуинка, почти девочка, с невызревшей грудью. — Почему мне все достается последней?

— Тебе замуж еще рано, — уверенно проговорил Антон.

— Это почему, господин? — она чуть не плакала. Но в голосе уже слышались слезы.

— У тебя сиськи не выросли.

Девочка не выдержала и зарыдала.

— Я за Эрзая хо-очу-у…А сиськи вырастут. Честное слово. Я обещаю.

Антон повернулся к Зухре за поддержкой. В его глазах читался немой вопрос: «Что делать будем?»

Та сурово посмотрела на сестру.

— Ты с ним разговаривала? — спросила она.

— Не-ет.

— Ну, вот когда поговоришь, тогда и решать будем.

— А если он не захоче-ет?

— Тогда господин купит тебе другого мужа.