Чудеса в решете

— Вот! — обрадованно продолжил Антон. — Жить ты будешь еще долго, и деньги, что ты скопил, пустим в оборот.

— Ты сумел накопить денег? — удивленно и подозрительно переспросила Франси. И они у тебя есть?

— Есть, конечно… Я же шер.

— Торвал, у тебя есть деньги, а ты все это время молчал? — не выдержала Франси. Торвал, не зная, что ответить, выразительно посмотрел на Антона. Затем почесал бороду.

— Ну есть, и что? — ответил он и вновь посмотрел на невозмутимого Антона.

— А почему молчал?

— А что он должен был сказать? — пришел на помощь другу Антон. Ты его об этом спрашивала?

— Нет.

— Ну вот. А я спросил, и Торвал ответил, что у него есть медные деньги. Так чего им просто так лежать, пусть он их пустит в оборот.

Франси сначала посмотрела на шера, потом на Антона. По ее взгляду нельзя было понять, о чем она думает. Антон ответил ей таким же неопределенным взглядом.

— И много у него денег? — спросила она.

— А много нужно крестьянам? — спросил Торвал.

— Примерно сто — сто пятьдесят таланов.

— Найдешь? — нагло глядя на шера, поинтересовался Антон. Торвал, пряча возмущение от такой подставы, многообещающе зыркнул и кивнул.

— Ну вот, пусть приходят к Торвалу за ссудой, а ты, Франси, будешь вести учет. Кто сколько взял и сколько вернул.

— Торвал, скажи честно, ты их украл у Робарта? — не отставала Франси.

Торвал открыл рот, и Антон почувствовал по изморози, охватившей его тело, что женщина применила колдовство.

— А ну молчать! — гневно закричал он. Антон зверем посмотрел на замершую Франси. — Если ты еще раз применишь колдовство ко мне или кому-то из тех, кто здесь сидит или служит мне в замке… то я подумаю, что с тобой сделать, Франси. Тебе понятна моя мысль?

Франси побледнела.

— Простите, милорд, я машинально…

— Что-то часто ты просишь прощения, Франси… — Антон опасно прищурился и в упор стал рассматривать женщину. Он смотрел так, словно видел ее в первый раз. — Может, пора начинать думать? — спросил он. — Мне начинает казаться, что ты служишь не мне… — Антон это произнес не задумываясь, стараясь нагнать страха, и увидел, как задрожали губы Франси. Проводить правильно допрос и «расколоть» подозреваемого он умел, поэтому понял, что Франси очень, очень сильно испугалась.

«Почему? — мысленно спросил он себя. Покопался в памяти, но ничего указывающего на предательство не нашел. Может, испугалась, что я отдам ее Рассветным? — подумал он и сам же себе ответил: — Вполне может быть. Их и могучий шер боится».

Антон успокоился.

— Что есть и у кого, это не важно, — подвел он итог. — Главное, что есть. Еще раз предупреждаю всех. Не задавайте лишних вопросов. Меньше знаешь, крепче спишь. Не разглашайте то, что происходит за этими стенами. Я не угрожаю. Я прошу.

За столом все сидели тихие и присмиревшие. Антон понял, что он тоже может нагнать страха.

Антона сам боялся разоблачения. Его постоянно мучил вопрос, как сделать так, чтобы их не поймали на чеканке фальшивых монет. Слишком уж подозрительно всегда расплачиваться медью в огромных количествах, по качеству не уступающей имперским монетам. Он уже знал из рассказа Торвала, что по монетам можно отследить их прохождение. Это делалось с помощью рунного камня. Так боролись с фальшивомонетчиками, и Антон не был первым, кто придумал такой способ обогащения. Герцоги внимательно следили за соблюдением своих прав и за своей прибылью. Но дело это затратное, и применяли этот метод тогда, когда появлялось много медных монет, и они обесценивались. Такую инфляцию не заметить было трудно. И Франси, сама того не подозревая, нашла выход. И Антон сразу ухватится за идею легализовать медные монеты через ссуды. Когда они будут расходиться по королевству через сотни руку, то это будет абсолютно безопасно для них и не будет вызывать подозрений. Он и так запустил «печатный станок», расплачиваясь своими монетами с вилланами, рубящими лес. Это еще одна задумка Антона — к зиме на плотах из бревен спуститься по реке до степей и продать лес или обменять на соль. Соль была еще одним стратегическим товаром, за который платили полновесным золотом, а добывали ее сапеги в соляных озерах далеко в приморских степях. Туда же он вывезет основную часть медных монет. И почему же не расширить дело и не увеличить выпуск монет, если это сулит выгоду крестьянам и ему?

Вечером Торвал немного поворчал, но вынужден был признать, что идея Антона давать ссуды медью, а забирать серебром, стоящая. И то, что деньги будет давать не сквайр, а шер, это было вполне понятно. Многие шеры давали в долг. И монеты у них всегда были отменного качества, что тоже наталкивало Антона на определенные мысли, но он их держал при себе.

Прошло почти полтора месяца после того, как Антон вернулся из болота. Головастика, которого они тайно принесли с собой, Антон сфотографировал на смартфон и сжег в кузнице у Торвала. Участвующие в том походе с удивлением рассматривали это существо, пытаясь понять, что это такое.

— Оно могло в него залезть из болота? — спросил Антон, когда подбежала запыхавшаяся Франси. Женщина долго пристально рассматривала головастика.