Чудо-чадо и чудовище

Сижу, опустив глаза в тарелку. Еда не лезет, чай не пьется. Кручу в кружке чайную ложечку, кошусь на Диму. А он...

Он едва сдерживает озорную мальчишескую улыбку, поглядывая на мать, что сидит напротив, сложив руки на груди. Изучает нас.

В комнате тишина и только настенные часы громко тикают. На один тик секундной стрелки – канонада из артиллерийских орудий у меня в груди.

– Сынок, иди собак покорми, – наконец отмирает Любовь Михайловна. – Иди, иди, мы со стола пока уберем, – голос ровный, без угроз и фальшивых приторных ноток.

Поднимаясь, Дима легонько сжимает мое плечо в знак поддержки.

 – Не волнуйся, она не кусается, – шепчет ободряюще мне на ухо и уходит, подмигивая в ответ на мой умоляющий взгляд не бросать меня один на один с его мамой.

Хлопает входная дверь, и мы опять остаемся в тишине, только теперь вдвоем.

– Любовь Михайловна, – поднимаю, наконец, глаза на женщину, и встречаюсь с ее теплыми, как у Димы, карими, – я понимаю, наш приезд оказался для вас неожиданным…

– Ну почему же. Дима без серьезных намерений женщину сюда бы не привез. Я давно заметила, что у него кто–то появился.

Вскидываю брови – давно? Месяца не прошло со дня нашего знакомства. Хотя у меня тоже ощущение, что мы с Димой давно знакомы.

– Ты с Вероникой еще не встречалась?

– Вчера как раз познакомились, – вздыхаю, вспоминая концерт в приемной. Пока не понимаю, зачем в нашем разговоре жена Олега.

– Не очень она тебе, да? Своеобразная женщина. А она любит моего сына, я это вижу и чувствую. А Олег любит ее. Алиса пока не понимает этого, но думаю, ей нужно время. 

Соглашаюсь легким кивком. Подросткам сложно принять чужого человека в семью в качестве половинки одного из родителей.

– Алисина мать уже третий раз замуж выскочила, не до дочки ей, по миру катается. Девочка себя брошенной чувствует, на Нику злится, на отца. Тяжело видеть, как ребенок без материнской любви страдает, да еще возраст такой... и характер.

– Дима любил Юлю, – продолжает Любовь Михайловна. "Любил" отзывается колючей ревностью в груди. – Смотрел на нее, как на божество какое, а она позволяла себя любить. Я в их отношения не вмешивалась, с советами не лезла, наоборот, поддерживала как могла. Видела, что не любит она, но ждала, что изменится, полюбит со временем моего сына. А она потом еще больше отдалилась...

"Потом", как я понимаю, это то, что произошло с Дим Димычем, что исказило его внешность. Я до сих пор стесняюсь спросить, что за трагедия случилась с ним. Не понимаю, как можно не любить Диму? Он же идеальный! Или он такой только со мной и Мариной?

– ... И Дима остыл со временем, замкнулся. Будто потерялся. Когда Юлю выставил, я думала, ему еще хуже будет, боялась, сорвется как Олег после развода. А нет. Он цветет. Не иначе, думаю, влюбился. Да и ты тоже, – Любовь Михайловна мягко смеется, я смущенно улыбаюсь ее словам, заслушавшись откровений. Прячу глаза – все–таки спалились. – Только слепой не заметит, как ты смотришь на моего сына и как мой сын относится к тебе и твоей дочери.

– Марина в Диме души не чает, – тоже признаюсь. – У нас у всех любовь с первого взгляда случилась.

– Ты замужем?

– Нет, – вспыхиваю от неожиданного поворота беседы.

– Отец у Марины есть?

– Нет… – улыбка сползает. Набираю полную грудь воздуха – мы затронули больную тему. – Он погиб... до рождения дочери. Несчастный случай, – все–таки голос дрогнул. Думала, отболело за столько лет, а нет, все равно больно.

– Мне очень жаль, – искренне.

Глотаю ком в горле. Пряча эмоции, встаю и собираю тарелки со стола стопкой. В глазах мутно. Одна слеза все–таки срывается с ресниц. Я столько лет не плакала по Славе, глуша в себе боль утраты, замещая ее любовью к дочке.

– Простите, – почти шепчу. Глубоко дышу, чтобы успокоиться.

– Ничего, всякое в жизни бывает. Это пройдет.

Я знаю. Благодарно улыбаюсь женщине за понимание. Она помогает мне с уборкой.

– Дима у вас замечательный. Мужчина–мечта.

– Он очень добрый. Смотри, не разбей ему сердце. Если у вас все серьезно, то я только рада.

Последние слова Диминой мамы вызвали тепло в груди. Она, считай, благословила наши с Димой отношения.

– А девочку привозите, мы присмотрим. У нас тут не скучно. И Алиске подружка, и мне еще одна помощница не помешает. Если захочет, может и с ночевой остаться, да и вам места хватит, дом большой.

– Спасибо вам. С Мариной вы меня и правда выручите. Только она у меня та еще непоседа. Боюсь, вы мне ее завтра назад вернете.

– Это мы еще посмотрим, – посмеивается Любовь Михайловна. – Пойдем, поищем наших девочек, затискали, наверное, бедную Чернышку с котятами. 

Из гостиной я иду за Любовь Михайловной. Разговор с ней снял напряжение. Хорошая женщина и сыновья у нее замечательные, особенно младший. Фотографии Олега и Димы замечаю то тут, то там на стенах. У Олега в юности волосы были светлее, чем у Дим Димыча. Оба красавцы.

– У вас очень красивый и уютный дом.

– Это мальчики мне купили, – не без гордости. – В городе скучно на пенсии, а тут сад, огород, живность всякая. Релакс, как Алиса говорит.