Чудо десяти дней

— Я понимаю, как вы себя чувствуете, — раздраженно откликнулся Эллери. — И мне вас жаль. Но если вы считаете, что мой вывод неверен, мистер Ван Хорн, мне больше вам предложить ничего. Тогда я… тогда я вообще отказываюсь думать.

— Сильно сказано.

— Я ручаюсь за каждое свое слово.

Дидрих принялся расхаживать по кабинету. Сигара торчала у него изо рта под острым, протестующим углом.

— Но почему? — отрывисто спросил он. — Что за этим кроется? Обычные причины тут не подходят, да они просто немыслимы. Я дал Говарду все…

— Все, кроме одного. И, к сожалению, ему нужно именно это. Больше, чем что-либо на свете. Или он считает, будто ему этого хочется, в любом случае итог один и тот же. Вдобавок, — прошептал Эллери, — Говард любит вас. Он так самозабвенно любит вас, мистер Ван Хорн, что, учитывая приведенные доводы, ваше убийство становится абсолютно логичным.

— Не знаю, о чем вы там толкуете! — прикрикнул на него Дидрих. — Я обыкновенный человек и привык к обыкновенным разговорам. Почему эта модель, о которой вы упомянули, должна завершиться моим убийством? И отчего меня убьет Говард, самый близкий мне человек, а не кто-нибудь посторонний?

— Я бы объяснил вам, будь Говард здесь, в кабинете.

Дидрих направился к двери.

— Нет! — Эллери спрыгнул с места и преградил ему дорогу. — Я вас одного не пущу!

— Не валяйте дурака.

— Мистер Ван Хорн, я не знаю, как он намерен это сделать или когда. Но, насколько понимаю, убийство запланировано на эту ночь. Вот почему я… В чем дело?

— Запланировано сегодня на ночь. — Ван Хорн бросил торопливый взгляд на потолок, но тут же покачал головой.

— В чем дело? — повторил насторожившийся Эллери.

— Нет. Это уж слишком глупо. Вы сейчас на меня так прыгнули, будто… — Дидрих рассмеялся. — Я пойду к Говарду.

Эллери схватил его за руку прежде, чем он успел отпереть дверь.

Вскоре Дидрих робко поинтересовался:

— Вы и правда убеждены?

— Да.

— Ладно. Салли и я спим в отдельных комнатах. Но все это так чертовски притянуто!

— И в сотой мере не притянуто по сравнению с тем, что я хочу вам рассказать, мистер Ван Хорн. Простите, что перебил. Продолжайте.

Дидрих нахмурился:

— После сегодняшней истории и вашего отъезда Салли ужасно разнервничалась. Я еще не видел ее столь взвинченной. Она сообщила мне наверху, что хочет со мной откровенно поговорить. И добавила, что это очень важно. Она долго скрывала от меня, но больше скрывать не может.

«Слишком поздно, Салли».

— Да?

Дидрих пристально посмотрел на него:

— Только не говорите, будто вам известно, о чем она собирается… Что бы это ни было!..

— Выходит, она вам так и не призналась?

— Боюсь, что я до сих пор расстроен из-за дурацкой истории с ожерельем. Поверьте, я не мог больше выдержать. И попросил ее подождать.

— Но причина вовсе не в этом, мистер Ван Хорн! Что вас сейчас встревожило? Сию минуту?

— О чем вы, Квин? Черт побери, о чем вы?

— Что вас так встревожило?

Дидрих с размаху швырнул окурок в камин.

— Она умоляла меня ее выслушать! — воскликнул он. — А я пояснил, что должен кончить работу за ночь и в любом случае она могла бы подождать. И Салли ответила: «Хорошо, тогда я подожду и расскажу тебе все ночью». Она предупредила, что останется в моей спальне. А если я заработаюсь допоздна, то увижу ее спящей в моей постели. Но я могу ее разбудить и…

— В вашей постели. В вашей постели?

* * *

Дверь в спальню Дидриха была распахнута.

Дидрих включил свет, и комната мгновенно предстала перед ними. Салли была частью этой комнаты и предстала перед ними куда отчетливее, чем кровать, на которой она лежала, и прочие окружавшие ее мертвые предметы.

Странное зрелище, потому что Салли тоже была мертва.

Она была уродливо мертва, искаженно мертва и выглядела совсем не похожей на себя. Единственным прежним признаком в судорожно искривленной, окровавленной маске-горгулье оставалась слабая улыбка, вызвавшая раздражение у Эллери при их первом знакомстве. Но теперь она даже утешала его, как последнее напоминание о Салли. Он прикоснулся к ее волосам и осторожно приподнял голову, откинув ее назад, чтобы получше разглядеть следы от пальцев Ван Хорна на шее Салли. Эллери знал, что непременно увидит их и страшное свидетельство окрасит картину ее гибели в зловеще яркие тона.

Она лежала изогнувшись и, судя по ее позе, сопротивлялась убийце, одеяло и простыни были скомканы и сброшены с кровати.

Кожа на разодранной шее была очень холодной.

Эллери отступил в сторону, невольно задев Дидриха. Тот потерял равновесие и неуклюже сел на кровать, прямо на ногу Салли. Он сидел, ничего не сознавая, с широко открытыми глазами.