Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

Ему вспомнились слова Петровской: «Дружки! Это дружки и сбивают его с толку!» Припомнился ему и отчим, который тоже с дружками пропивал все получки.

Дядя давно уже не выпивал. А сегодня ему представится такой случай, и опять, значит, он вернется под утро, и опять пьяный. Завтра самому стыдно будет людям в глаза смотреть. И ему, Михалу, за дядю придется краснеть…

Михал с отвращением обрывает обложку тетради, рвет ее на мелкие клочки и швыряет в мусорное ведро. Потом широко раскрывает обе половинки окна.

Дядя возвращается умытый, волосы у него мокрые, видно, принимал душ. Он еще раз бреется и начинает одеваться, готовясь в гости.

- Ну и поработал я сегодня! - произносит он удовлетворенно. - Все кости ноют.

- Может, вам лучше отдохнуть?

- Отдохнем, когда помрем. Чего там! С людьми тоже побыть надо. Факт!

- А как же завтра воскресник?

- Все будет нормально, не беспокойся. Всему свое время. Что-то моего «лапочки» не видать. Пора бы ему уже быть.

- Папочки?

- Это мы так его прозвали за то, что он всех называет сынками. Опаздывает, старый плут! Наверно, пропустил уже где-нибудь рюмочку для бодрости. Только бы не хватил лишку, а то пиши пропало, и, дело ясное, к Феликсяку мы сегодня не попадем.

Дядя уже собрался. Он ждет и нервничает, все чаще поглядывая на стрелки часов. Ходит по комнате от окна к двери, прислушивается, наконец сбрасывает пиджак, ложится на кровать и включает радио.

- Не иначе, напился! Не иначе! - бормочет он сердито и говорит что-то еще, но слов не разобрать - их заглушает нежная лирическая песенка в исполнении Славы Пшибыльской.

Михал садится на кровать, чтобы лучше видеть дядю. Кажется, заснул? Намаялся сегодня, бедняга. Покрасить комнату у медсестры хоть и невелик труд, но и отдыхом его не назовешь.

Пусть отдохнет. А с этим «папочкой» здорово получилось. Михал не испытывал ни малейших угрызений совести. Он же действовал из самых лучших побуждений: для общего блага и во имя здоровья дяди.

Михал встает, приглушает радио и всматривается в спящего.

Две глубокие морщины, бегущие от носа к кончикам губ, кажутся сегодня глубже, тени под глазами - темнее, чем всегда. Лицо серое, утомленное. Наверно, дядя сегодня и не обедал. Не было времени, да и на сытный ужин рассчитывал…

«Дай- ка я сам приготовлю ужин». Пусть дядя пока отдохнет, а когда все будет готово, Михал его разбудит.

Пойти посмотреть на кухню - можно ли там уже готовить? Сразу за дверью в нос бьет острый запах мастики. Это у Петровских натирают полы. Стулья, составленные попарно, вынесены в коридор, даже швейная машина и та нашла здесь свое временное пристанище.

Зато на кухне уже и следа нет от вещей медсестры. Пол тщательно помыт, а сама пани Анеля кончает натирать пол в коридоре перед своей комнатой.

- Уже? - удивляется Михал. - Я думал, что здесь еще все вещи стоят, а вы уже внесли?

- У меня все делается живо-быстро, и готово. Петровские сегодня полы натирают, нельзя же, чтобы к ним отсюда известку таскали!

- Подумаешь! До праздников еще сколько дней! Чего торопиться?

- Не грех и до праздников в чистоте пожить. Твоя мама тоже, наверно, делает уборку.

- Может, и делает. Маме труднее - с ней малышня. А теперь, когда я здесь, за ними и подавно присмотреть некому. Я хотел раньше поехать… да вот не получилось…

- Успеешь еще, успеешь. Ну, а как ты себя чувствуешь? Я тебе на ночь еще раз массаж сделаю. Не лежится тебе?

- Сегодня у меня уже ничего не болит. Лежать больше не буду! Я вышел посмотреть, можно в кухню пройти или нет: надо ужин готовить. Сделаю яичницу с салом.

- Ну, я вижу, и правда все уже в порядке, если ты за стряпню взялся. А может быть, ты не откажешься от жареной картошки?

- Если она вам не нужна, не откажусь, а то, похоже, дядя совсем голодный.

- А разве дядя еще не ушел? - удивляется пани Анеля.

- Нет. Лег на кровать и уснул. Устал.

- Ну, что ты скажешь! Я же хотела приготовить ужин, а он отказался, сказал, что поздно и куда-то спешит. Ну-ка, погоди, я тоже кое-что добавлю к ужину. Дядя мне всю комнату покрасил, надо его отблагодарить.

На свежевыстиранной скатерти стоит блюдо с колбасой, тарелка с маринованными огурцами, масло и хлеб. Михал вносит блюдо с поджаренным картофелем. За мальчиком идет пани Анеля со сковородкой яичницы и бутылкой пива.

- Подъем! Живо-быстро! Ужин на столе! - кричит она вместе с Михалом.

Черник вскакивает, приглаживает рукой шевелюру и, видя, как соседка раскладывает по тарелкам яичницу, обрадованно говорит:

- Поди ж ты, и дома, оказывается, можно вкусно поужинать!

- Не то, конечно, что в гостях, но голодным не останетесь.

- Ох, волка бы, кажись, съел! - откровенно признается механик. - Пообедать сегодня не успел, а дома не хотел портить аппетит перед званым ужином.

- А что случилось? Почему вы не пошли?

Дядя рассказывает о «папочке», а Михал размышляет: сказать правду прямо сейчас или лучше попозже, когда медсестра уйдет? Пожалуй, лучше попозже, решает Михал.

Утолив голод, выпив стакан пива, механик повеселел.