Чудо - из чудес

            — Да ты что — все документы настоящие, разница лишь в том, завтра мы их подадим или на три дня позже. Нас, конечно, без взятки и слушать не станут. (Но на взятку Лена не пойдет). А вот губернатору не откажут!

            — Голова-а! — с уважением посмотрел на Стаса Ваня. — Наш НШ, прости, Ленка, начальник штаба — просто младший сержант по сравнению с тобою! — и, обращаясь уже к сестре, добавил: — Даже я тебе говорю: это пустая формальность!

            — Ну тогда я согласна! Только, Стасик, чтобы все было по-честному, ты обязательно должен будешь съездить на эту олимпиаду и выиграть ее! — предупредила Лена.

            — Во чудные! — покачала головой Виктория. — Да вы же знаете, какая дорогая Москва, с такими претензиями вы в ней и трех дней не проживете!

            — Конечно, трех — не проживем. Потому что гораздо больше собираемся, правда, Стасик? — сказала Лена и, доставая телефон, спросила:

            — Давай позвоним губернатору?

            — Губернатору?! — во все глаза уставилась на нее Виктория.

            — А что тут такого? — удивилась Лена. Попросила Стаса помочь ей найти нужное имя и нажала зеленую кнопку. — Григорий Иванович? Да я, я… Причем, не одна! Представляете, Стасик приехал! Мы с ним, наконец, распишемся и повенчаемся. И я рада, что вы рады!

            Лена коротко передала Григорию Ивановичу их нужду, дала отбой и сказала:

            — Попросил подождать три минуты.

            Ровно через три минуты телефон Лены заиграл известную мелодию «Я тебя никогда не забуду!»

            — Слава Богу, все будет сделано даже не в три, а в два дня! — выслушав Григория Ивановича, радостно сообщила она. — Завтра мы со Стасиком подаем заявление. Роспись назначена прямо на эту субботу. Значит, венчание — я думаю, уж кто-кто, а отец Михаил не откажет нам в этом — в воскресенье! И обе свадьбы, как мы и хотели, сыграем в этот же день!

7

Стас положил ладонь на вздрагивавшие плечи друга…

            После того, как был определен круг гостей…

            А в него вошли — родители Стаса, с которыми он пообещал договориться сегодня же вечером.

            Сам Григорий Иванович.

            Ник.

            Рита.

            Все, кто только пожелает из своих, Покровских.

            И даже соседских Кругов.

            Владимир Всеволодович.

            И даже известный театральный режиссер и актер Молчацкий, который, узнав из звонка Стаса обо всем, сразу согласился быть тамадой на свадьбе…

            Мама подала чай с тортом.

            И все решили немного передохнуть от обсужденных дел.

            Ваня незаметно подмигнул Стасу с сестрой.

            «Мол, выручайте!»

            Лена, разумеется, этого не увидела.

            Тогда Стас наклонился к ее уху.

            Что-то шепнул.

            И она, выждав небольшую паузу, сказала:

            — Стасик, ты почитал бы нам что-нибудь из своих стихов… А то ведь мы тебя только по телевизору — со сцены Кремлевского Дворца и видим!

            — А Викуся вообще еще ни разу не слышала! — поддакнул Ваня.

            — Как? — изумилась Виктория, невольно обращаясь к Стасу на «вы». — Вы на таком уровне выступаете? Так устройте нам поэтический вечер!

            И с самым живым интересом приготовилась слушать.

            Стас, несмотря на то, что все предлагали ему читать сидя, поднялся из-за стола и ровным, слегка задумчивым голосом начал:

                        Сея секунд семя,

                        Стрелка ползет по кругу,

                        Следом за ней — подруга.

                        Вот и прошёл час.

                        Знаешь, за это время

                        Можно сходить к другу,

                        Или предать друга,

                        Даже — увы! — не раз.

                        Сея часов семя,

                        Стрелки идут в дорогу.

                        Бесконечна дорога,

                        Хоть и краток завод.

                        Знаешь, за это время

                        Можно прийти к Богу,

                        Или забыть Бога...

                        Вот и прошёл год!

                        Сеют годов семя

                        Стрелки в жару-стужу,

                        Через моря-сушу —

                        Так вот пройдёт век.

                        Знаешь, за это время

                        Можно сгубить душу,

                        Или спасти душу

                        Вечную — и навек!

            — Как красиво… — прошептала Виктория. — Вроде стихотворение и в то же время — словно бы — песня!

            — А смысл-то какой! — подтвердила, начиная клонить к главному, Лена. — Что жизнь нам дана для того, чтобы пройдя по этой временной, как и все на ней, земле, быть потом вечно на Небесах!

            — Ну, это еще как сказать! — возразила Виктория. — Ведь оттуда же никто не возвращался!

            — Почему? — удивился Стас. — Тому есть множество свидетельств, начиная с Евангелия! Со слов Самого Христа! А сколько сейчас издано и переиздано книг, в которых масса рассказов очевидцев и самих возвратившихся к жизни после смерти людей, причем, подтвержденных авторитетными учеными, медиками. А главное: с деталями, которые невозможно придумать, и переданные языком всех сословий, от крестьян до князей, который, это я заявляю вам, как филолог, просто невозможно подделать!

            Виктория открыто зевнула.

            И заметивший это Ваня быстро попросил:

            — Стасик! А почитай балладу про молоденького майора!

            — Да! — сразу оживилась Виктория.

            — Когда я воевал, это было самое любимое наше стихотворение!

            Стас собрался выполнить просьбу друга.

            Но передумал.

            — Ты сам почитаешь его Вике! — сказал он. — Его без труда можно найти в интернете[7]. А я лучше почитаю то, что написал, пока ты там воевал…

            И, не дожидаясь согласия друга, чуть громче и выразительней, чем предыдущее стихотворение, принялся читать:

                        Как трудно, встав, идти под пули,

                        Когда вся жизнь лишь началась,

                        И в Омске, Томске или Туле

                        Тебя невеста заждалась!

                        Упасть бы, долг забыв солдата,

                        Зарыться в землю и молчать…

                        Но там, куда ведут, — ребята,

                        Которых надо выручать.