Чудо - из чудес

            — Сегодня приедут три повара из лучших ресторанов Москвы!

            — Но где же мы найдем столько холодильников для всего этого?!

            — Ничего страшного: на улице — мороз! — напомнил Будко-старший.

            — И к тому же — у нас рефрижератор! — предупредил младший и хотел что-то добавить.

            Но его остановил старший.

            — Остальное вам Никита Игоревич сам все скажет. Тем более что они, кажется, уже подъезжают…

7

— А что тут такого? — пожал плечами Ник.

            За окнами, и правда, послышался на этот раз едва различимый, шипящий по снегу, подъезд нескольких легковых машин.

            Мягкое захлопывание дверцей.

            Раздались требовательные гудки.

            И первым на свадьбу прибыл тот, кто, казалось бы, по своей занятости и отдаленности, должен был приехать последним.

            Ник долго обнимал и тряс крепкими, волевыми пальцами руки Вани Стаса.

            Подмигнул Лене.

            Поклонился родителям-Будко.

            Затем сразу стал каким-то чужим и холодным.

            Подчеркнуто-деловым.

            После него к выбежавшим из дома навстречу гостям подошла Рита.

            Она стала совсем взрослой женщиной — сразу отметил Стас.

            Очень хорошо одетой, ухоженной ни чуть не меньше, чем остававшаяся в доме Виктория.

            Но была чем-то очень озабоченная.

            Или даже расстроенная.

            Позади гостей стояли четыре машины.

            Дальше всех — маленькая красная иномарка — дамская.

            Судя по всему, принадлежавшая Рите

            И перед самым домом — три роскошные черные.

            «Мерседес» с тремя престижными «ААА» на номере, как сразу определил, подошедший к нему Ваня, с бронированным корпусом.

            И два совершенно одинаковых «Лексуса».

            — Ник, — деловым тоном спросил Ваня, кивая на «Мерседес» — а его гранатомет возьмет?

            — Не знаю, к счастью, не пробовал. Когда покупал, сказали, любые пули, осколки и даже радиацию выдержит, и, если даже из подствольного гранатомета пальнут, то люди останутся целы, а машине конец.

            — А если из станкового?

            — Ну тогда… — Ник развел руками и выразительно посмотрел на небо. — Собственно, эту машину я взял совсем недавно, поэтому мало что могу еще сказать о ней…

            — А прежнюю куда дел? — поинтересовался Ваня.

            — Сыно-ок… — укоризненно одернула его мама.

            Но Ник даже не обратил внимания на не совсем деликатный вопрос друга и только улыбнулся:

            — А по этому поводу знаешь, какой анекдот про нас есть?

            — Какой?

            Услышав слово «анекдот», Лена юркнула за Стаса.

            — Ленка, не закрывай уши — он приличный! — предупредил ее Ник. — Значит, так. Приходит новый русский в автосалон и просит продать ему машину. Только точно такую, какую покупал неделю назад. «А с прежней что? — спрашивают у него. — Разбилась?» «Да нет!» — говорит. «Просто сломалась?» — «Тоже — нет!» — «Тогда в чем же дело?» — «Да пепельница полностью окурками наполнилась!»

            Все, кроме задумчиво рисовавшей острым носиком сапога какие-то фигурки на снегу Риты, посмеялись.

            И Стас с удовольствием отметил:

            — Как хорошо, что все течет и все изменяется. Раньше ты совсем другие анекдоты рассказывал!

            — Да, и какие? — заинтересовался Ник.

            — А такие, что сам же и сочинял!

            Стас слегка наморщил лоб, припоминая — ведь слышал это лишь раз и так много лет назад — и сказал:

            «Ты кто?»

            «Я смерть твоя»

            «Ну и что?

            «Ну и все!»

            — Д-да… Скверный анекдот. Хуже всякого неприличного! — нахмурившись, протянул Ник, и вдруг лицо его просветлело. — Мы тут до вас к отцу Тихону заехали. Помолились, конечно… Я, в который раз, поблагодарил его за все. Ведь если бы не он, то… Нет, ребята, — зябко передернув плечами, оборвал он себя. — Все-таки надо жить! И так, чтобы было потом что сказать на Страшном Суде Богу… Если не в свое оправдание, то хотя бы, чтобы иметь право просить о помиловании! И неважно, бедный ты или богатый, сделать для этого за время жизни — всё!

            Все согласно помолчали.

            — А папа твой как? — вспоминая правила приличия, спросил Будко-старший.

            Ник вздохнул:

            — Плохо. Лежит.

            — Как это? — не понял Стас. — Он же у тебя такой молодой, здоровый…

            — Был, — нехотя ответил Ник. — Да купался однажды во время шторма, уж не помню в каком море или океане, и его огромным булыжником — прямо по спине. Перелом позвоночника. Хорошо, что охранник даже в воде его сопровождал, чему отец всегда противился. И, как оказалось, совершенно напрасно. Вынес тот его. И с тех пор — полная парализация. Только глазами говорить теперь может. В смысле, «да», когда закрывает веки, и «нет», если открывает их в ответ на вопрос…

            — А ты брением с могилки отца Тихона пробовал ему спину смазывать? — перебил Ника Стас. — Знаешь, как оно многим помогло!