Чудовище во мне

Разумеется, дух Пола не смог ответить на самый важный для Эмили Стивенс вопрос: почему в камере хранения в качестве их спасительного билета он спрятал не деньги, а какую-то шляпу? Я решила не делиться с клиенткой своими догадками, пока их не проверю. А для этого мне необходимо провести экспертизу камней.

Даже будучи уверенной в том, что эта шляпа – всего лишь сценический аксессуар, Эмили не хотела оставлять ее у меня. Пришлось немного схитрить, убедив ее в том, что эта вещь все еще хранит в себе сильную энергию Пола, а потому через нее мне будет гораздо легче снова установить с ним связь и, возможно, узнать, почему он считал этот аксессуар их спасительным билетом. Однако, проводив ее за дверь, я сразу же убрала шляпу в стол, сосредоточив свое внимание на психологическом портрете Пола Морриса. Похоже, составляя его несколько дней назад, я серьезно ошиблась.

Прежде Пол представлялся мне этаким творческим романтиком, человеком, которому присущи безрассудные поступки и порывы. Но тот факт, что он, невзирая на свой возраст, все еще оставался в полной финансовой зависимости от своей приемной семьи, придает его образу больше изломов, чем я думала. Одно дело быть преданным и брошенным в детстве, и совсем другое – чувствовать себя незащищенным и уязвимым в возрасте 34 лет. У Пола Морриса, определенно, были причины искать доход в обход семьи, но для меня все еще остается загадкой, почему для решения своих проблем он выбрал такой неожиданный путь – путь контрабандиста.

Я подхожу к доске и рядом с фотографией Пола записываю в столбик терзающие меня вопросы: шляпа, усеянная бриллиантами, – первый опыт или он делал это и раньше? Кто стал для него проводником в этот мир? Кто еще знает об этих бриллиантах? Кто ищет эти бриллианты?

У меня нет ответов на эти вопросы. Пока нет. Зато есть члены семьи, от которой он так хотел избавиться. Семьи, которая внимательно следила за ним все эти годы. Неужели ему удалось вести двойную жизнь прямо у них перед носом? Может быть, кто-то знал? И даже помогал? Может быть, Гвен?

Она показалась мне подозрительной. К тому же она заметно напряглась и занервничала, когда я показала ей фейковую страницу аукциона, и даже предположила, что я пришла к ней по наводке какого-то Эй Джея.

– Эй Джей, – задумчиво тяну я, выписывая это имя на доску рядом с фотографией Гвен. – Может быть, он и есть тот, кто мне нужен?

Еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Я понятия не имею, кто такой этот Эй Джей. В интернете под такими именами существуют певец, комик, а также несколько подростков, ни один из которых даже не проживает в Нью-Йорке. Не думаю, что кто-то из них мог бы вселить такой страх в Гвен. Снова тупик.

Я медленно перевожу взгляд с профиля жертвы на профиль убийцы. А что если и здесь я просчиталась? От этой мысли становится не по себе. Напряженно вчитываюсь в составленную мной же характеристику и понимаю, что портрет этот не просто неточный, но, возможно, даже неверный.

– Всю театральность и показушность убийства я без колебаний определила как тягу к тщеславию, но что если это просто задетое самолюбие? – почти шепотом рассуждаю я, кусая кончик фломастера. – Что если кто-то просто решил потешить свои амбиции? И если так, то вся эта зрелищность не ради славы и признания, не из-за лютой зависти и злости к жертве…

Закрываю глаза, тяжело выдыхая. Подхожу к доске и, стерев слово «тщеславие», пишу «амбиции». Голова гудит от мыслей, мой мозг на запредельных скоростях прокручивает варианты, точно маленькие фрагменты большой картины, пытаясь собрать единое полотно. В висках навязчиво пульсирует: ты ошиблась, ты ошиблась.

– Смерть Пола – это прилюдная казнь, но не столько ради славы ее создателя, сколько ради урока остальным. Это не показушность, а наглядный пример того, что ждет неверных. Эти бриллианты не принадлежали Полу. Черт, черт, черт! – хлопаю по лбу ладонью. – За этим убийством должен стоять не нарцисс, непризнанный гений, но настоящий тиран, привыкший держать все и всех под контролем. Как я могла так ошибиться? – в ужасе шепчу я, стирая характеристики убийцы.

Когда-то я была лучшей на курсе, и профессор Лимерман лично рекомендовал меня для подготовки в Академию ФБР, полагая что я не только владею методикой, но и обладаю уникальным чутьем. Неужели это все тоже теперь в прошлом?.. Неужели я утратила свое чутье?..

***