Чудовище во мне

– Простите, у меня к вам большая просьба. Я думаю, вы должны понять меня как женщина женщину, – начинаю я, заискивающе глядя в растерянное лицо Лилибет Моррис. – Мой друг, он хороший… я не знаю, как эта шкатулка оказалась у него… наверное, просто взял у кого-то… но, я прошу, не пишите на него в полицию. Он правда очень хороший.

– Не волнуйтесь. Самое главное, что шкатулка вернулась к своему истинному владельцу.

– Это еще нужно доказать, – вклинивается в беседу Кевин.

– Если Коллин говорит, что это она…

– Это точно она, я же чувствую ее ауру. Она очень старая… я же медиум, вы разве не заметили? – спрашиваю я, вскакивая со своего места и давая ей возможность рассмотреть мой костюм. – Я медиум, я общаюсь с душами мертвых.

Лилибет смотрит на меня с подозрением и легкой враждебностью – сочетание, которое я часто считываю в глазах скептиков, переступивших порог моего кабинета. На своей территории мне не составляет большого труда разрушить эту стену недоверия, но и у работы в полевых условиях есть своя прелесть, и даже очарование.

– Понимаю, вы к таким услугам никогда не прибегаете. Но давайте я попробую провести мини-сеанс. Я уверена, вам понравится.

– Нет, не стоит, – отнекивается Лилибет, стараясь даже не смотреть на меня.

– Вот все доказательства! – торжествующе произносит Коллин, чуть ли не выбегая из дома.

– Давайте посмотрим, – тянет Кевин, принимая у него из рук пачку бумаг.

В наступившей тишине снова слышны звуки музыки. Мелодия кажется смутно знакомой, но не пойму, откуда могу ее знать.

– Я вижу души и могу с ним говорить, разве вам не хочется поговорить со своей мамой или отцом? Знаете, такие беседы всегда приносят покой в душу. К тому же это зачастую важно не только живым, но и мертвым.

– Что здесь происходит? – непонимающе спрашивает Коллин.

Враждебность во взгляде Лилибет Моррис становится осязаемой. Я ловлю на себе косой взгляд Кевина, отвлекшегося от просмотра бумаг. Напряженное молчание, и я снова слышу звуки музыки: резкие и отрывистые.

– Я вам не нравлюсь, да?

– Я вас не знаю, – в той же вежливо-безразличной манере отвечает Лилибет.

– Девушка, мы вам благодарны за шкатулку, но давайте прекратим этот разговор, – вступает в беседу Коллин Моррис. – Нам не интересно то, чем вы занимаетесь, и вообще, будет лучше…

– Чтобы я ушла. Я понимаю. Но я просто хочу как-то загладить вину своего парня. Я правда не знаю, как у него оказалась эта вещица. Может быть, все-таки вы хотите поговорить с кем-то из мертвых?

– Прекратите, это не смешно, – возмущается Коллин, после чего обращается к Кевину. – Давайте быстрее, мне нужно уже ехать.

– Да, еще буквально пару минут, не хочу снова вас беспокоить, – отвечает Кевин, даже не поднимая головы.

– Может быть, вон с тем парнем, что стоит на втором этаже? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы мне было видно окна дома. – Он говорит, что он ваш сын… не родной, но сын… Не знаю, как такое возможно, но, думаю, вы понимаете, о чем он говорит, да?

Лилибет Моррис меняется в лице. Этот разговор ей не просто неприятен, он причиняет ей боль, бередит не затянувшиеся раны, но я делаю вид, будто не замечаю этого, как и того, как заботливо Коллин Моррис накрывает ее руку своей, безмолвно напоминая, что он рядом, что он с ней.

В напряженной тишине снова раздается знакомый наигрыш, и я, наконец, узнаю эту мелодию. Это «Сквозь года» – произведение, которое написал Пол Моррис, когда ему только исполнилось пятнадцать лет, то самое, которое покорило меня с первых аккордов, едва я его услышала. Только вот в исполнении автора музыка переливалась разными гранями, точно к клавишам прикасался не просто музыкант, но истинный гений, способный увлечь каждого в свой сказочный мир. Мир, где есть место необузданной страсти и мрачной отрешенности, нечаянной радости и щемящей грусти, долгожданному триумфу и сокрушительному поражению. В сегодняшнем же исполнении я слышу только режущую боль и неподдельное отчаяние. А может быть, я просто считываю эти чувства с лица Лилибет Моррис?

– Ой, у него шея-то вся в крови. Кошмар какой, – говорю я, снова наклонившись к окну.

– Что? Где? – ахает Лилибет, в ужасе оборачиваясь, пытаясь заглянуть в окна.

Кевин бросает в мою сторону косой взгляд, но тут же снова возвращается к молчаливому изучению бумаг, мне же нужно заканчивать свою мысль.

– Подождите, кажется, он что-то пытается сказать.

– Все! Хватит! – кричит Коллин, вскакивая на ноги.

– Боже, этот человек говорит, что его смерть не была несчастным случаем. Его убили!

– Вы издеваетесь? Прекратите, нести эту чушь! – с новой силой вспыхивает Коллин Моррис, но в его лице нет ни одной эмоции страха или паники, только злость. – Детектив, я уже жалею, что поддался на ваши уговоры и пригласил вас к себе, давайте я все-таки приеду в участок, или куда вы скажете, но, прошу вас, на этом мы сегодня закончим. А вы, дамочка, просто закройте рот! С нас достаточно того бреда, который мы слышим или читаем в прессе, но что бы вот так нагло и бессовестно вторгаться в дом и говорить все это. Вы не имеете права!