Чума с привкусом шоколада

— Всё, Вика, всё… теперь всё будет хорошо…

— Когда папу хоронить будут? — она так и стояла, обняв Ефимова.

— Завтра будем хоронить всех погибших смертью храбрых, — ответил за него Мочалов. — А этих двоих отнести в посадки и прикопать — большего они не достойны.

Они почти подошли к КУНГу, когда Вика вдруг остановилась.

— Что случилось? — встревоженно спросил новоиспечённый приёмный отец.

— Я как-то забыла, что мне бы душ принять, — виновато ответила ему девушка.

— Вот незадача… — почесал он голову — … я ж понимаю, что тебе бы спинку потереть нужно, но я не баба… знаешь, а давай мы к медпункту дойдём? Кто-то из медиков наверняка там сейчас есть и поможет тебе. А?

— И то верно! — улыбнулась она. — Спасибо, дядя Коля. А у тебя, наверное, кровать-то одна в КУНГе? Как же мы спать будем?

— Об этом даже не беспокойся. У меня фактически две комнаты и даже дверь между ними есть. Ты сегодня спишь на моей кровати — чистое бельё у меня имеется, а я перекантуюсь на раскладушке: я запасливый.

— Мне так неудобно…

— Неудобно, дорогуша, трусы через голову надевать, а мы с тобой будем привыкать жить вместе: была у меня когда-то дочь, да сплыла… А вот ты — другое дело, такой дочкой и гордиться можно.

— Дядь Коль… извини, что спрашиваю, но твоя дочь… эм-м… заразилась?

— Нет, Вика, она другой болезнью заразилась — остервенелостью. Это ещё до Чумы было. Она вместе с мамой оттяпала у меня квартиру, так я в ведомственную перебрался. А они квартиру продали и свалили, не знаю куда.

— Ну и дуры, — девушка покрутила пальцем у виска.

— И я такого же мнения.

25 августа 2027 года. д. Тополиновка. Вечер

Совет анклава в тот вечер был многолюдным. Помимо его основных членов, к обсуждению организационных вопросов было привлечено несколько человек, так или иначе сыгравших немаловажную роль в противостоянии христолюбам.

— Итак, товарищи, — взял слово глава анклава — на повестке дня несколько вопросов, которые необходимо решить в ближайшие сутки-двое: погода давать нам фору не будет, а палатки — не лучшее жилище. Кроме того, нужно провести медицинский осмотр всех прибывших и, естественно, начать вакцинацию. Что думаете, Алёна Николаевна? — скосил он взгляд на супругу.

— Приехало триста с небольшим человек. За пару суток осмотр будет произведен. Будем работать на пределе, однако неплохо было бы узнать о наличии медиков среди переселенцев. Тогда мы их первыми обработаем и сразу же введём в штат, чем значительно понизим нагрузку.

— Сергей Анатольевич! — обратился Мочалов к Мохову. — Вы списки привезли?

— Так точно. Вот, — он открыл объёмную папку и передал внушительную стопку листов. — Здесь по всем переселенцам. Как прибывшим в первую волну, так и тем, кто приедет позднее. Сразу скажу, что медики есть — у нас был свой медпункт, в котором трудилось около дюжины фельдшеров, медсестёр и пара врачей.

— Вы можете завтра утром организовать что-то типа построения или как-то иначе отобрать медиков? — спросила у него Мочалова.

— Дело в том, что медики остались на старом месте, — хмуро ответил ей танкист. — В первую волну приехали, в основном, гражданские из нашего городка. Это была просьба Бурцева…

— Да ёпрст… — зашёлся в гневе глава анклава —…он что, у вас там главнокомандующий? Мы и так получили проблему, причём серьёзную!

— Сергей Иванович, а девочку не будут судить?

— Нет, Сергей Анатольевич. Скажу более, я ни при каких обстоятельствах не отдам её на «растерзание». Сегодня юнармейцы доказали всем нам, что они не для красивых селфи взяли в руки оружие. Аня! Спасибо тебе огромное за такую подготовку подрастающего поколения. И тебе, Олег, кстати тоже. Думаю, что все они заслужили награды. Жаль, у нас нет настоящих медалей, наградили бы. Но к этому вопросу мы ещё вернёмся. Так вот я считаю, что юнармейское движение надо продолжать — воспитывать смену нам нужно и должно.

— Согласен, Иваныч, — одобрительно кивнул ему Захаров-старший. — Чего уж, пацаны и девчонки всем нос утёрли… и не просто были нашими глазами и ушами, но и кое-где приняли первыми удар на себя. Герои.

— Думаю, что среди вновь прибывших тоже найдётся немало желающих вступить в юнармейское движение, — озвучила своё мнение Аня. — Такой пример будет наверняка заразителен. Я помню, как на курсы выживальщиков сначала пришло всего пятеро подростков, а к концу года у нас с отцом занималось двадцать четыре человека.

— Дельно! — одобрил Мохов. — А что, интернета сейчас нет, их гаджеты не работают, компьютеров тоже нет, так чего ходить по анклаву и «собак сшибать»? Пусть делом займутся. У нас в анклаве, если я не путаю, около полутора сотен мальчишек и девчонок наберётся. По сути, это целая рота.

— Ну, кто-то не захочет… — начала было Аня

— А мы и спрашивать не будем! — отрезал Мохов. — Они не в бирюльки играть приехали! Слово «хочу» теперь идёт только после «надо» или «обязан». Кто не согласен, пусть валит за ворота и строит там свою долбанную дерьмократию. Мы уже сегодня пожали плоды этой «свободы личности».